защитить тебя! Но ты смеешься над этим, так как стала теперь богатой, знатной барыней, а я всего лишь бедный работник. И потому оставь меня на прежнем месте, не сердись, я не могу иначе поступить. Хотя ты не носишь больше своего бедного черного платья, не ходишь больше с корзинкой в руке по нашей пустынной дороге и не поешь ночью заунывных песен, хотя ты оставила хижину и сделалась богатой, я мысленно везде вижу тебя, и, признаюсь, тогда мне хорошо. Часто бывает, что я слышу твой чудный голос, но это ночной ветер колышет кусты у тех камней, на которых ты часто охотно сиживала в своем черном платье.
– У меня и до сих пор сохранилось это черное платье, Вальтер, – сказала девушка и задумалась над словами бедного садовника; она поняла его мысли, но вдруг продолжала: – Тут так прекрасно в парке, Вальтер, я и тут пою по вечерам.
– Мне нельзя тебя слушать.
– Если ты будешь смотреть за моим садом, то меня услышишь!
Вальтер колебался.
– Прощай, Маргарита! – быстро произнес он и отвернулся, чтобы скрыть свое волнение. – Может быть, мы когда-нибудь увидимся: да сохранит тебя Бог! Цветок, который я вижу в твоих волосах, прекрасен, но он скоро завянет… прощай… я не могу…
Вальтер быстро удалился; Маргарита с удивлением посмотрела ему вслед, она не могла понять значения его слов; в тревожном волнении она отправилась назад к террасе и тут увидела, наконец, поднявшуюся на дороге пыль; сердце ее радостно забилось: это приближался он – Вольдемар.
Тут же забыты были странные слова Вальтера, забыт был и его неблагодарный отказ! Весело сбежав по ступеням, она бросилась к решетке; принц соскочил с лошади, со счастливой улыбкой обнял свою возлюбленную и, весело беседуя, оба направились в дом, так как наступал вечер и в парке стало прохладно и сыро.
Они прошли в роскошную и уютную залу. Прислуга зажгла канделябры. Подали ужин, и Маргарита с принцем весело чокались. Потом юная красавица подошла к роялю. Принц пригласил к ней учительницу музыки, и Маргарита брала уроки фортепьяно и пения. Теперь, демонстрируя свои успехи, она сыграла несколько пьес и спела любимые принцем романсы.
Вольдемар слушал, стоя позади ее стула и не спуская глаз с прелестной девушки.
Очарованный ее пением, он обнял ее за талию, усадил рядом на оттоманку и стал шептать о своей бесконечной любви к ней. Она слушала его с бьющимся сердцем и со слезами радости на глазах. Уста молодых людей слились в долгом и нежном поцелуе.
– Я твой навеки, навеки, – говорил принц, – но будь же и ты моей до конца!
И Маргарита отдалась ему – исполненная бесконечной любви, она забыла обо всем на свете ради принца.
– Дитя мое, дитя мое! – раздался в полуосвещенной комнате чей-то голос. Был ли это голос Эбергарда, который предостерегал свою дочь в эту роковую минуту?
Прекрасная Маргарита не слышала ничего, она внимала только клятвам, которые шептал ее возлюбленный. Без сомнений и вопросов она отдалась ему.
– Прекрасная Маргарита! – раздался трепетный голос, как будто ее звал ангел-хранитель.
Но