это как-то смущает. Мало того что живу в столь роскошных апартаментах, меня еще в них и обслуживают по первому разряду. Я же привык все делать самостоятельно. Мама с детства меня приучила к этому. Но в какой бы чистоте я ни оставлял свой номер, обслуга безжалостно стерилизовала там каждый предмет, к тому же еще оставляла каждый раз какой-нибудь подарок, что приводило меня в большее замешательство, чем накрахмаленное белье.
Ноги сами собой понесли меня к камину. Первый раз ступив в этот номер, я обнаружил на мраморной полке над очагом снимок, запечатлевший меня, восьмилетнего, вместе с мамой на вершине горы Веллингтон. С той поры рядом с ним возникло еще несколько фотографий. Иные из них я знал с детства, другие увидел лишь после того, как они появились здесь. Не знаю уж, где обнаружила их гостиничная обслуга. Может быть, просто по мере того, как номер мой под меня подстраивался, они появились из космоса. Или Вальгалла хранила где-нибудь в облаке резервную копию сцен земной жизни каждого из эйнхериев.
Взгляд мой остановился сперва на фото кузины Аннабет. Она там стоит перед Золотыми Воротами в Сан-Франциско. Ветер ерошит ей светлые волосы, в серых глазах затаился веселый блеск, будто она услышала или увидела что-то очень смешное.
Мне видеть ее всегда радостно. Чувствую с ней родство не только по крови, но и по духу. Я вспомнил о нашей последней встрече, и меня охватила тревога.
Как уверяла Аннабет, наше семейство Чейзов, в силу каких-то причин, особенно притягательно для древних богов. Может, мы такие обаятельные? Или шампунем правильным головы моем? Как бы там ни было, факт остается фактом. Мать Аннабет, греческая богиня Афина, влюбилась в ее папу Фредерика, а мой отец Фрей – в мою маму Натали. Подойди ко мне кто-нибудь со словами: «Сюрприз! Сюрприз! Ацтекские боги живы-здоровы и процветают в городе Хьюстоне, а твоя вторая кузина приходится внучкой Кецалькоатлю!» – пусть не рассчитывает, что я после этого, вопя от шока и ужаса, брошусь с утеса прямо в Гиннунгагап. Видите ли, я к такому как-то уже привык и теперь не особенно удивляюсь.
Аннабет же тем более относилась к этому просто. По ее мнению, старые мифы – совсем не вымысел, а реальность, которая сохранилась до наших дней, передаваясь из поколения в поколение в верованиях и памяти. И пока живы эти истории, дюжины греческих, римских и прочих древних богов тоже по-прежнему будут жить, действовать и мериться силами, как и в далекие прежние времена. А впечатляющие истории, как известно, не умирают.
Мы с Аннабет собирались еще об этом поговорить, но у нее пока как-то не получается выбрать время для встречи со мной, а мобильной связью она почти не пользуется. Говорит, что она опасна для полукровок вроде нас с ней, хотя я лично этого не замечаю. У меня с мобильниками ноль проблем. В общем, молчание ее затянулось. С января ни слуху ни духу. Стараюсь не волноваться по этому поводу, но все равно тревожно. Да и неплохо бы разузнать у нее подробно, что происходит в греческих и римских мифах.
Я схватил с полки еще одну фотографию. На нее я гляжу далеко не с таким удовольствием, как на снимок Аннабет.