и свободны. Лежали у огня, катались вместе по ковру, как молодые звери.
Она встала.
– Ну, Ян, я должна теперь идти, – сказала она.
Он взглянул на неё:
– Как ты выросла, Приблудная Птичка! Если так пойдёт дальше, я буду выставлять тебя на ярмарках, как женщину-гиганта.
Он встал рядом с ней:
– И действительно, Эндри, ты красива! У тебя серые глаза, как у бабушки.
Он вынул изо льда бутылку и вылил остатки в кубок:
– Ещё по глотку на каждого. Пей, Эндри!
Когда она пила и глубоко дышала, он заметил, как подымалась её грудь. Только теперь он обратил внимание, что она была в платье с вырезом.
– И грудь у тебя, – засмеялся он, – тоже, ей-богу, красивая!
Она схватила с кресла платок и накинула на плечи.
– Это тебя не касается! – воскликнула она. – Раз ты не хочешь на мне жениться, то не надо тебе и знать, какая у меня грудь.
Это раздразнило его. Смеясь, он начал срывать с неё платок. Его руки коснулись её спины – её кожа похолодела.
Но она жгла. Он отнял пальцы, но тотчас же потянул их снова. Он дрожал и чувствовал, что и она тоже трепещет. Медленно его рука сползла по её плечу.
Их взгляды встретились. Пелена была перед глазами – точно они смотрели через туман. Глаза стали влажными.
– Эндри! – прошептал он.
Её губы шевелились, не издавая ни звука.
Он притянул её к себе, нагнулся. Его губы прильнули к её губам – она не отвела своих, и, дрожа, почувствовали они свой первый поцелуй. Она закрыла глаза. Чувствовала, как его рука скользит ниже, её правая грудь напрягается, чувствовала, как раскрываются её губы.
Он целовал и целовал её. Она прижималась к нему и блаженно ощущала, как он прикасается к её молодой груди.
Затем все кончилось. Длилось это так недолго!
Они стояли на том же самом месте, тесно прижавшись друг к другу. Но были снова двумя разными людьми – Яном и Эндри.
Она повторила:
– Теперь я должна идти, Ян!
Он только кивнул головой.
– Покойной ночи, Ян, до завтра! – сказала она.
Провела легко рукой по его волосам, по лбу, по щеке – как делала бабушка.
И ушла…
Она разделась и села на край кровати. Нет, она не будет умываться. Её рот он целовал, её руки – он прижимал к своим, и её спину, плечи, руки и грудь.
Но зубы? Это дело другое! Взяв зубную щётку, она приготовила воду, прополоскала рот и почистила зубы, тщательно стараясь не дотрагиваться до губ.
Снова села на кровать. Вздохнула. Засмеялась. Опять вздохнула.
Как же это случилось? Он ведь сказал, что не женится на ней. Придумывал отговорки, всякий раз новые. Она знала: тут замешана женщина. Она читала адреса – женская рука, и постоянно та же самая. Но он ведь сказал, что это прошло – с письмами. Он останется, пока не привезут орла.
Уедет после и очень скоро вернётся. Она целовала его сегодня…
То ли это, чего хотела бабушка? Конечно, то самое!
И, может быть, она должна побежать к бабушке и рассказать ей