мне это прописал. Внутри у меня все горит, а лёд охлаждает…
Он хотел сесть на стул, но там лежало платье.
– Сядь на кровать! – сказала она. – Хочешь, и тебе дам кусочек льда?
– Нет, – сказал он, – но можешь велеть подать мне чаю. С парой бутербродов. Я сегодня не завтракал.
Она позвонила и заказала для него чай. Тем временем она ни на минуту не оставляла его в покое, отдавая все новые и новые распоряжения. То он должен был уменьшить отопление, так как ей было слишком жарко, и тотчас после этого – снова прибавить. То должен был подать ей папиросы, шоколад. При этом он не знал, что ему делать с миской со льдом, и тщательно носил её с собой. Он был рад, когда сестра милосердия вкатила чайный столик. Мог, по крайней мере, освободиться от миски. С грустью он посмотрел на тонкие сандвичи. Они были с салатом, сдобренным каплей майонеза.
Он обратился к сестре:
– Не могли бы вы сказать буфетчику, чтобы он принёс мне ещё несколько сандвичей?
– Пусть принесут языка, ветчины, крабов и куриного салата, – приказала Гвинни. – Пусть принесут все, что есть! Видишь, Тэкси, я не уморю тебя голодом, как мой отец.
– Ни слова против отца, – ответил он, жуя. – У него прекрасное сердце.
Она согласилась. Затем прибавила, подумав:
– Да, думаю, что оно у него есть. Потому, что иначе, Тэкси, он давно бы выкинул тебя вон.
Молодой человек вынул кусок изо рта:
– Почему, Гвендолин, он должен бы меня выгнать?
Она засмеялась:
– Потому, что ты страшно туп, Тэкси. Вот почему.
Он тоже засмеялся.
– Ну, может быть, он этого ещё не заметил. Но если, Гвендолин, тебе угодно, то я мог бы совершенно серьёзно…
Он прервался: Джерри принёс большие блюда и поставил их перед ним.
– Кушай, Тэкси, кушай! – сказала Гвинни.
– А ты – за компанию? – спросил он.
– Нет, – ответила она, – этого мне нельзя, увы! Лучше дай мне ещё кусочек льда.
Тэкс повиновался и положил ей в рот лёд.
– Гвендолин, – сказал он, – отучись, по крайней мере, от этого ужасного «увы».
– Как? Ты находишь его ужасным? Можешь мне поверить, Тэкси, оно очень изящно и классично. Все героини так говорят во всех классических произведениях французской литературы. Кроме того, это у меня так хорошо выходит, посмотри только. – Она закрыла веки, медленно открыла их, испустила глубокий вздох, приостановила губы, потянула их назад, сделала глубокий вдох и произнесла томно: «увы!»
– Ну, Тэкси, как?
Выходило очень хорошо. Это вынужден был признать сам Тэкс Дэргем.
Он ел молча, обдумывая при этом, что сделать. Да, было бы лучше всего прямо переговорить с нею – свободно, открыто, начистоту.
Его удивило, что она вдруг притихла. Он посмотрел на неё и, увидев, что она держит в руке маленькую фотографию в рамке, устремил на неё пристальный взгляд.
– Кто это? – спросил он.
Она вздрогнула и протянула ему карточку.
– Ты знаешь её?
– А, женщина! – сказал он совершенно успокоившись. – Я боялся, не