угнетающе освещал старые жёлтые обои.
Она щёлкнула дверным замком и, скрипнув второй дверью, вышла из-за моей спины, которая уже успела покрыться холодным потом: на тумбочке лежал длинный разделочный кухонный нож.
– Вы одна? – спросил я, смотря на женщину снизу вверх.
– Я не бываю одна, тем более, вы рядом со мной, – беря нож с тумбочки, произнесла она, продолжая держать улыбку. – Меня зовут Лукреция, вас это не смущает? – почему-то шёпотом спросила она.
– Великолепное имя! – почему-то громко ответил я, не отрывая взгляд от ножа.
– Проходите в комнату, – пригласила она, оказавшись за моей спиной.
Я быстрыми шагами вошёл в её комнату, готовясь к худшему.
– Вы спрашивали, одна ли я? – вот, познакомьтесь с моей семьёй.
Я обомлел. Передо мной была сказочная оранжерея растений, некоторые из них доходили почти до потолка. Вдруг я услышал хриплый мужской голос за своей спиной.
– Меня зовут Жорж.
Я вздрогнул и резко развернулся.
Лукреция разными голосами представлялась именами, смотря своим пронзительным взглядом карих глаз в мои глаза.
– Что с вами? – сглотнув, спросил я.
– Ничего, просто мои растения здороваются с вами через меня и называют свои имена, ведь вы за этим сюда пришли?
– Вы хотите сказать, что…
– Да, у каждого из них свой голос, просто они общаются через мой.
– Здравствуйте, растения, я ваш новый участковый, – не своим голосом произнёс я.
– Не волнуйтесь, мне очень радостно, что впервые за пять лет в нашей семье появился гость, поэтому мы дружно будем пить чай, – весело произнесла хозяйка дома и, взяв меня за руку, она отвела меня на кухню.
Там, на подоконнике, под стеклянными баночками зарождались изумрудного цвета листочки, дети флоры, продление зелёного рода её семьи.
ИСПОВЕДЬ ПОДКАБЛУЧНИКА
Победу оцени как поражение,
В тот день, когда, возвысившись над слабым,
Узреешь ты в себе ту силу,
Способную не созидать, а разрушать.
Смотря на тлеющую сигарету, Михаил прошёлся широкой ладонью по небритой щеке. Гомон уютного увеселительного заведения, в котором он пребывал, казался ему чуждым и до нелепости банальным. Вся эта публика со своим восторгом, мелодии заезженных шлягеров, рвавших динамики, и даже это креплёное вино в его бокале наводили бесконечную тоску.
Чья-то тяжёлая рука опустилась на его плечо. Неохотно подняв голову, Михаил растянулся в улыбке.
– Эдик, а ты как сюда забрёл? – бодро выпалил он в сторону высокого, стройного блондина.
– Привет, старина, ты один или?..
– Как перст, – махнул рукой Миша.
Через десять минут мужчины живо обсуждали жизнь, при этом расправляясь с сочной бараниной.
– Представь, Эдуард, каждый будний вечер ноги меня несут мимо моего дома. Нет желания возвращаться с работы домой. А что до выходных – да это просто мука. Я забыл, что значит: ощущать себя вольным человеком, –