мистера Трелони и, как всегда, невозмутимого штурмана Пендайса.
– Слава богу, вы живы! – воскликнул сквайр, подбегая к капитану. – Мы уже не знали, что и думать!
И он бросился обнимать капитана, не обращая внимания на матросов, стоявших на палубе неподалёку и на капитана Фишер, который был совсем рядом и ел его глазами.
Штурман Пендайс степенно ждал своей очереди поздороваться, стоя позади сквайра. Потом штурман обменялся с капитаном привычным рукопожатием, но не сдержался и неожиданно сжал предплечье капитана своей ручищей. Капитан присмотрелся к штурману – тот выглядел растроганным.
И тут сквайр сказал каким-то деревянным голосом, покосившись на капитана Фишер.
– Доктор прийти не смог – он сидит с Платоном.
– Так Платон жив? – вскричал капитан, и сердце у него забилось так, что, казалось, грудь надо было придерживать рукой.
Его мгновенно переполнило чувство, словно бы над ним приподняли крышку гроба, в котором он лежал, заживо погребённый всё это время: пропала душная, муторная тяжесть, мучавшая его последние дни, и сразу стало легче дышать, и над головой словно бы приоткрылись просторы, и забрезжило надеждой, что всё пройдёт, и всё образуется.
– Жив, – подтвердил сквайр, и серые глаза его загорелись на обожжённом солнцем лице. – Только он сейчас спит… Как всегда.
Сквайр со значением посмотрел на капитана, и капитан сразу понял и спросил коротко, одними губами:
– Амулет?
– Я сразу же положил его Платону на грудь, как можно ровно, – тихо ответил сквайр и добавил: – Наш доктор не ругался.
– Куда Платон ранен? – спросил капитан.
– В живот, – ответил сквайр.
– Скверная рана, – пробормотал капитан и опустил глаза в раздумье.
Мистер Трелони и штурман Пендайс молча смотрели на него и ждали, когда он снова заговорит.
– Что вы так долго сюда шли? – наконец, спросил капитан.
– Надо было запастись провизией, – ответил штурман Пендайс. – Собирали её по всему Нью-Провиденс.
Они опять замолчали, неловко поглядывая на капитана Фишер.
– Мы привезли вам ваши личные вещи, капитан, – сказал сквайр.
И тут капитан Фишер вскричал:
– Их необходимо досмотреть!
И уже обращаясь к капитану, он сказал с плохо скрываемой иронией:
– Вы позволите, капитан Линч?
И, не дожидаясь ответа, капитан Фишер подозвал боцмана. Боцман взял саквояж из-под ног сквайра и, отойдя несколько в сторону, склонился над ним, проверяя одежду.
Капитан, сквайр и штурман Пендайс смотрели на боцмана и молчали. А потом сквайр снова заговорил, и говорил он о каких-то пустяках и смешных происшествиях, о которых обычно говорят, находясь у постели тяжелобольного родственника или друга.
Когда стемнело, пришёл лёгкий ветер, и комары и мошки, так мучавшие всех весь день, исчезли.
– Идите, Джордж, – сказал капитан сквайру. – Сейчас как раз начнётся отлив.
– Да, мы пойдём, – сказал мистер