Живой сразу догадался, что новый заместитель по кадрам и есть не кто иной, как сам Мотяков.
Он не крикнул на Фомича, не обругал его – только повел ноздрями, как бы принюхиваясь, и ушел, так ничего не сказав.
– Ну, теперь он сядет на тебя верхом, – сказал матрос в брезентовой куртке.
Фомич только плюнул и кинул окурок в Прокошу… С тяжелым сердцем шел он теперь в контору. Мотяков на этот раз не заставил его ждать за дверями. Он кивнул Фомичу на стул у стены, сам прошелся несколько раз по кабинету, знакомо заложив руки в карманы. Наконец сел за стол и еще долго смотрел на Живого, будто впервые видел его.
– Я хочу, чтобы вы нас правильно поняли, товарищ Кузькин, – сказал он, миролюбиво и очень даже любезно глядя на Фомича. – В Прудки ваш дебаркадер не пойдет.
– А куда же он пойдет? – У Живого в момент взмокла вся спина.
– На Петлявку, в Высокое. Будет стоять там под общежитие грузчиков. Отправляйтесь завтра же.
– А в Прудки кто пойдет?
– В Прудках пристань сокращаем в целях экономии.
– А пассажиры как же?
– Там пассажиров-то два человека в день. Один убыток.
– Вон вы как рассуждаете! А ежели на Север двух человек посылают? Им и самолеты дают, и шиколату с мармеладом на цельный год. А наши чем хуже их?
– Ты мне политграмоту не читай, враз и навсегда… У нас план – сократить две пристани. Экономия. Понял?
– На двух шкиперах много не сэкономишь.
– По нашему участку – да. А по всей стране? Сколько таких участков? Может, сто тысяч? Вот и подсчитай.
– Насчет остальных я не знаю. Только мне в Высокое никак нельзя итить. Я весь оклад там проем. А чего семье пошлю?
– Не хотите – увольняйтесь.
Живой вдруг вспомнил про заявление насчет ремонта, вынул из бокового кармана, в бумажнике хранилось.
– Поскольку дебаркадер мой худой, вода натекает за ночь по самые копани, в Высокое мне итить одному никак нельзя. Там семьи у меня нет, которая помогала бы отливать воду. Либо матроса мне назначайте, либо жену мою матросом проводите. Прошу не отказать в просьбе. – Живой положил заявление на стол перед Мотяковым.
Тот прочел и пронзительно уставился на Живого:
– Ты с кем это думал, один?
– Один.
– Вот и поезжай один в Высокое. И не дури.
– Не могу… Дебаркадер течет. По самые копани вода. Идите посмотрите.
– Ты ее нарочно напустил.
– Я вас не понимаю. Как так нарочно? Поясните! Вы человек при должности.
– Я знаю. Я все знаю, враз и навсегда! – Мотяков погрозил пальцем. – Выводишь на берег и заливаешь воду.
– Это как же? Через борт ведрами? – Живой иронически глядел на Мотякова.
Тот понял, что хватил через край, но продолжал напирать:
– А по-всякому… Ты мастер отлынивать от работы. Я тебя знаю.
– Ага! – Живой мотнул головой. – Есть такая притча о гулящей свекрови и честной снохе. Свекровь подгуливала в молодости и не верила снохе, что та мужу верность соблюдает.