2.
Стоит и вянет роза, цветок свой предлагает,
Завяла уж она, но этого не знает.
– Ты мне уж не нужна, висят твои бутоны
И очень уж завял твой розовый цветок,
И ты меня уже совсем не вдохновляешь,
Всё только потому что скоро сдохнешь ты.
Приходит к тебе срок и как это не странно, –
Ты думаешь, что срок к тебе уж не придёт,
Но жизнь – не миг один, и как мне не досадно,
Но вялый твой цветок, я всё же не сорву.
А корень твой гниёт и больше не питает,
И стебель у тебя прогнулся до земли.
И ты уж мне поверь, – ни кто совсем не знает,
Что ты вот тут была, что скоро ты помрёшь.
А птицы в небесах прям над тобой летают
И гадят на тебя с огромной высоты,
А о тебе ни кто ведь так и не узнает,
И не увидит кто той бывшей красоты.
А я, как эгоист, тебя не забываю,
Но всё же про тебя совсем не расскажу.
Хоть у меня есть то, что снимком называют,
Но я его, на зло, когда-нибудь порву.
На зло, но не тебе, ну, а себе, назло,
Чтоб память о тебе сильней во мне стерло.
А лучше уж навечно забыть быстрей тебя
И сжечь твой снимок «вечный», в душе тебя любя.
Сожгу, чтоб не стояла на снимке этом ты,
Чтоб больше и не видеть волшебной красоты.
Ведь то, что безвозвратно уходит навсегда –
Забыть, быть может, стоит. А может – не фига?
То солнце очень греет, то дождик сильно льёт,
Поэтому травинка зелёная растёт.
Но вот прям по дорожке ползёт вонючка – жук,
Травинку он срезает – травинки нету тут.
Её он тащит в ложе, чтобы зимой сожрать,
А ей так не охота, вот так вот умирать.
0.6.1.3.
Рыбацкая сеть на море сорвалась
С тех мест, где всегда она там болталась.
Она вдруг поплыла, она ожила
И с быстрою силой на дно не пошла.
Она поплыла – погребла поплавками
И груз не держал её к дну «ногами»,
Он ей помогал, – как движок он работал
И скорость, у ней на всю разработал.
С такой неожиданной, быстрой походкой,
Вся рыбой забилась до самой до «глотки».
Ей вмиг тяжело от рыбы вдруг стало,
Она доплыла до морской переправы.
Кого-то нашла и к нему обращалась:
«Мужик, помоги, я жить задолбалась,
Сожги меня «нафиг» – и нити, и грузы,
Мои поплавки, – вот и все мои «шлюзы».
За это ты рыбу с меня соберёшь,
Тебе её хватит на твой большой воз.
Ты рыбу сними и в костёр меня кинь,
Подлей ты бензина, хотя бы пять «кил»,
Мне просто не нравится быть вот такою –
Дырявой и нужной, но лишь для простоя.
Не нравится быть мне всё время собою,
А также любою другою фигнёю».
Мужик офигел. Ну, а с кем не бывает?
Не каждый то день, халява бывает.
Что сетка базарит людскою молвою, –
То он не заметил, – ведь был с перепоя,
Он рыбу забрал и уехал домой,
А сетку он кинул, – забил на неё.
Тут сеть от житухи такой разозлилась, –
Помчалась за ним, – прям вдогонку пустилась.
Летать не умела, но вот не поняла,
Как быстро взлетела и воз тот догнала.
– «Конец» тебе, «сука», – кричит мужику. –
Ты, «блин», пожалеешь за эту фигню.
Ты бросил меня помирать, то есть – жить,
А я не хотела пространство бурлить,
Но вот я случайно летать научилась,
Когда за тобой «плохим асом», пустилась.
Теперь, что – прикажешь по небу летать,
Всех птиц, журавлей и уток «мотать»?…
Зачем мне, вообще, этим, блин, заниматься?
Вот лучше бы я научилась влюбляться.
Мужик офигел во-стократном размере,
Хоть пьяный он был, как сивый мерин.
– Ты, сука, чё смотришь, «конец» тебе будет
И ночью тебя уж ни кто не разбудит,
Ведь ночи уже у тебя и не будит,
Тебя задушу я, сейчас это будет. –
Она наклонилась и начала виться,
Вокруг мужика кругами крутиться,
Фигарить грузами по морде, по яйцам…
Мужик