младенческое. Хорошо еще, не пускает ртом пузыри. Но вот что странно: рядом с Анной даже я, муж, так сказать, в преклонных летах, у которого на голове не осталось ни одной волосинки, чувствую себя неразумным дитятей. Боюсь лишний раз пошуметь на братца, сдерживаю в себе гнев… А ведь ты сам говоришь: во мне все чаще по поводу и без повода вскипает Семеева желчь. Нет, Анна не похожа ни на одну из женщин, которых я когда-либо встречал.
– Ты это точно заметил, Иаир, – согласился Аминадав. – Я на двенадцать лет дольше тебя живу на свете, но могу сказать про Анну то же самое. Она и для меня как мать. Большое горе, что у нее нет своих детей…
– Зато мой Мардохей так и не отходит от Абихаила. Слушает его заунывный вой под кифару. Не могу сказать, чтобы мне это нравилось, но я молчу, Аминадав, и, как ты можешь догадаться, терплю все это из-за Анны, которая ласкает и балует моего мальчишку, как собственного сына.
Больше всех других племянников Абихаил был привязан к Мардохею. Хотя часто его поддразнивал, говорил, что его имя – персидское и означает «поклонник Меродаха». Или называл его вавилонским в честь главного вавилонского божества Мардука, враждебного праведным иудеям. Зато в утешение потом он рассказывал маленькому Мардохею про переселенцев, про дорогу и про того Мардохея, который шел впереди каравана.
– Да, я пристрастен к Мардохею более других моих племянников и вовсе не скрываю этого, – говорил Абихаил братьям. – И что с того? Сам Господь не стесняется быть пристрастным и непоследовательным в Своих милостях. Он учит нас не только скромности и воздержанию, но и показывает, как далеко могут простираться Его милости. Будем же и мы, братья, такими же свободными и пристрастными! Разве не в этом счастье? И не смотрите на меня так строго. Совсем скоро вы узнаете от меня такие известия, что от изумления вскочите с мест и тоже будете вести себя с пристрастием…
– Ты снова говоришь загадками, Абихаил, – сказал Аминадав, поглаживая бороду, уже редкую и седую, похожую на медленно пересыхающую реку. – Что еще за новости ты для нас приготовил?
Но Абихаил только смеялся в ответ и хлопал в ладоши.
– Всему свое время, – говорил он. – Для начала нам всем нужно дождаться, когда наступит…
…время бурных ветров.
Наступил осенний месяц афаним, который называют также месяцем бурных ветров. Это время приносит с собой обильные дожди, разливы рек и повсеместное бездорожье.
В девятый день афанима, когда все иудеи отмечают Иом кипур – день покаяния, Аминадав с самого утра проснулся с неприятным сердцебиением, пересохшей гортанью и сильным головокружением.
«Когда-нибудь все равно придется умирать, – спокойно подумал он. – Почему бы не сегодня, в праздник покаяния и отпущения грехов, когда все мои братья с женами и детьми, веселые и нарядные, соберутся в моем доме? Можно ли придумать что-то лучшее для последнего дня жизни? Славно умереть в тот день, когда все говорят друг другу покаянные слова и прощают друг друга!»
Аминадав омыл лицо, с чувством