гвардии следует считать слабую военную выучку и отсутствие опыта ведения современной войны. Было ясно, что если для борьбы против войск внутренней контрреволюции, еще недостаточно организованных, можно опереться на Красную гвардию, а также революционные отряды матросов, солдат и партизан, то для отпора регулярным войскам иностранных империалистов потребуются весьма значительные вооруженные силы, способные решать задачи современной войны. Но таких вооруженных сил Советская республика не имела. А интересы военной защиты страны требовали немедленной подготовки к отражению возможного вторжения регулярных войск империалистических государств.
Естественно возникал вопрос: нельзя ли для защиты Советской республики использовать старую армию, которая в ноябре 1917 г. насчитывала до 8 млн. человек, из которых на фронтах находилось 1590 тыс. бойцов (159 пехотных дивизий)[34], т. е. примерно столько же, сколько имели на русском фронте и державы австро-германского блока? «Армия во время империалистской войны вобрала в себя весь цвет народных сил»[35], она помогла рабочему классу нашей страны свергнуть царизм и в вихре последующих событий сама революционизировалась. В. И. Ленин отмечал, что уже к октябрю-ноябрю 1917 г. армия была наполовину большевистской[36].
Таким образом, к моменту, когда возникла необходимость организовать военную защиту Советской республики, в старой армии имелись весьма значительные революционные силы. Но, характеризуя качественные сдвиги, происшедшие в старой армии за время войны и революции, нельзя было забывать и другую сторону. Старая армия и после свержения царизма осталась под властью царских генералов и офицеров, сохраняя контрреволюционный дух. В. И. Ленин писал: «Всем известно – и ход событий наглядно подтвердил, – что эта «республиканская» армия сохраняла корниловский дух благодаря корниловскому командному составу»[37].
В свое время Парижская Коммуна уничтожила постоянную армию и заменила ее вооруженным народом[38]. В то время, когда Парижская Коммуна осуществила этот важный акт, она располагала сильной революционной военной организацией – Национальной гвардией. Эта военная организация олицетворяла собой вооруженный народ и насчитывала 215 батальонов, имевших до 300 тыс. человек. Национальная гвардия по численности значительно превосходила версальскую армию Тьера и могла быть надежной опорой Парижской Коммуны в ее борьбе с врагами[39].
Но слепо повторить опыт Парижской Коммуны Советская республика не могла. Роспуск старой армии в Советской республике, когда страна находилась в состоянии войны и не имела необходимых сил для военной защиты, означал бы не только ее разоружение, но и фактически открывал бы фронт врагу, а это неизбежно повело бы к гибели Советской власти. Такая форма слома старой армии в условиях, переживаемых нашей страной, не могла быть проведена. В результате, большевистская партия и Советское