же как и многочисленные письма, отправленные Деррида своим родителям.
Немаловажная подробность состоит в том, что я занимался биографией философа непосредственно после его смерти, когда мы только вступили в период, как сказал Бернар Стиглер, «возвращения (revenir) Жака Деррида». Биография, работа над которой началась в 2007 году, была опубликована в 2010 году, когда Деррида исполнилось бы 80 лет. Поэтому было бы нелепо пользоваться лишь письменными материалами, когда еще можно было пообщаться с близкими ему людьми.
Маргерит Деррида, позволив мне работать со всеми архивами, а также поспособствовав организации многих интервью, оказала мне неслыханное доверие. Важнейшую роль сыграли встречи, часто долгие и порой неоднократные, со свидетелями всех рассматриваемых в книге периодов. Мне удалось поговорить с братом, сестрой и любимой кузиной Деррида, а также со многими его одноклассниками и друзьями молодости, что позволило прояснить некоторые обстоятельства того времени, которое он однажды назвал «подростковым периодом длиной в 32 года». Я смог опросить около сотни людей, близких Деррида, – друзей, коллег, издателей, студентов и даже некоторых из его противников. Но, конечно, я не смог пообщаться со всеми возможными свидетелями, а некоторые не пожелали со мной встретиться. Биография строится также и на основе препятствий и отказов или, если угодно, сопротивления.
Нередко я ощущал головокружение от объема и сложности задачи, за которую взялся. Возможно, для осуществления такого проекта нужна была своего рода наивность или по крайней мере простодушие. Разве один из лучших комментаторов работ Деррида Джеффри Беннингтон не отклонил со всей категоричностью саму возможность биографии, достойной этого именования:
Конечно, можно дождаться того дня, когда Деррида станет предметом биографии, и тогда ничто не сможет помешать ей вписаться в традиционное русло этого жанра… Но письмо такого рода, основанное на снисходительности и присвоении, рано или поздно должно будет столкнуться с тем, что работа Деррида, несомненно, подорвала его предпосылки. Можно побиться об заклад, что одним из последних научных или квазинаучных жанров письма, которые подвергнутся деконструкции, будет жанр биографии… Можно ли придумать множественную, расслоенную биографию, а не иерархизированную, иными словами, биографию фрактальную, которая бы уклонялась от тотализующих и телеологических целей, которые всегда руководили этим жанром?[11]
Не отрицая интерес такого подхода, я в конечном счете попытался предложить не столько дерридеанскую биографию, сколько биографию Деррида. Подражательство в этой сфере, как и во многих других, не кажется мне лучшей услугой, которую мы могли бы оказать ему сегодня.
Верность, важная для меня, была другой природы. Жак Деррида незримо сопровождал меня с того момента, как я впервые прочитал в 1974 году его книгу «О грамматологии». Через 10 лет я шапочно познакомился с ним, когда он написал похвальный отзыв на «Право на взгляды» – фотографический