И хотя эта первая поездка за железный занавес ему интересна, Жаки не удается выкарабкаться из своего состояния. По возвращении он настолько угнетен, что принимает решение сходить к психиатру. Совсем недавно были изобретены антидепрессанты – первые из них поступили на рынок в 1958 году. Ему прописывают анафралин, который приводит к быстрому улучшению, но при этом дает много побочных эффектов: приступы жара, дрожь и т. д. Морис де Гандийак в письме, написанном в конце лета, выражает озабоченность этими «серьезными проблемами со здоровьем» у Деррида. Он надеется, что новая должность в Сорбонне поможет ему быстро прийти в форму.
Ваше назначение не вызывало сомнений, и лишь злая воля управления среднего образования помешала в прошлом году осуществиться нашему решению. Г-н Ипполит и сам я отстояли ваши права, и никакая другая кандидатура не предлагалась. Но не стройте слишком больших иллюзий по поводу свободного времени, которое будет у вас оставаться от этой работы. Хотя, конечно, занятия, которые вы должны вести, будут, наверное, больше соответствовать направлению ваших исследований[245].
Глава 8
На пути к независимости. 1960–1962
Семья Деррида быстро находит квартиру во Френе, в Валь-де-Марн, совсем рядом с аэропортом Орли. Квартира состоит из четырех комнат в большом и совсем новом многоквартирном доме на окраине улицы Версаль. Маргерит, возобновившая занятия этнологией, будет целый год стажироваться в запасниках Музея человека, а потом начнет писать диссертацию под руководством Андре Леруа-Гурана об особенностях литургии алжирских сефардов, в частности о погребальных практиках, которые ей довелось наблюдать в течение двух лет, проведенных в Колеа[246].
Жаки пока не в форме и боится момента, когда надо будет заступить на новый пост. «Я не знал, что год окончился для тебя столь болезненно, как отголосок мрачных дней первых парижских лет», – пишет ему Мишель Монори[247]. К счастью, учебный год в университете начинается только 24 октября, так что у него есть немного времени на подготовку лекций. Деррида, единственный ассистент по общей философии, зависит от нескольких профессоров. Нагрузка достаточно велика, и вскоре он оказывается в плену «нелепого водоворота преподавания и жизни в Париже. С октября такая спешка, что просто выдыхаешься, ни одного мгновения, чтобы обернуться и пожить»[248]. Все ему казалось выше его сил, помимо самого необходимого, которого и так уже немало. Не говоря уже о поездках от Френа до Парижа и обратно, оказавшихся не такими легкими, как он думал.
Но по сравнению с годом, проведенным в Ле-Мане, изменения как нельзя более положительные. Как только последствия депрессии начнут сглаживаться, Деррида по достоинству оценит свою новую должность. «Из этих четырех лет, – скажет он в 1992 году, – мне запомнилось вот что: я был счастлив преподавать там, и впоследствии в системе высшего образования ничего подобного у меня уже не было»[249].