дело опасное. Награбленное скупать тоже будем, посылаю опытного подьячего, прозвище подходящее у него – Кролик. Пусть Кролик с Медведем себя покажут. А тебе, Клим Акимыч, самому решать, что делать. Как порешишь, так и будет.
Клим ответил уверенно:
– Аника Федорович, мое решение твердое – Изверга надо убирать. Он несет великие беды.
– Вон как! Государь со своими доглядчиками его схватить не могут, а ты…
– Наоборот, царю надобен Изверг! Он у него вроде подсадной утки – соглядатаи и стражники хватают тех, кто к нему тянется. Я тут повстречал друга былых времен, он мне поможет.
– Что это за друг? – встревожился Аника.
– Не беспокойся, Аника Федорович, я с этим человеком куль соли съел. Не будь его – не жил бы я на этом свете. А вот к тебе его дозволь не приводить: дело опасное затеваем, мало ли что может случиться.
– Хоть звать-то как?
– Нежданом Скомороховым, из казаков он, ныне приторговывает.
– Ладно, согласен. Сказано: береженого Бог бережет. И все ж люди тебе понадобятся. Медведю веришь?
– В таком деле веры мало. Проверять не раз потребуется. Из сотни найдем доброхотов.
– А в разговоре разрешаю намекнуть: в случае чего Аника, мол, в беде не оставит.
– Благодарствую.
– И моя просьба к тебе. Знаю – ты человек удачливый, а все ж оберегайся, не узнавши брода, в воду не суйся. Дело у тебя правое, но никто не осудит, ежели не выйдет. А ежели выйдет – никто не узнает, кого благодарить надобно!
Князь быстро принял ополчение; в каждую сотню назначил своего опричника товарищем сотника и увеличил вдвое обоз, для чего заранее приобрел подводы и запасы. Не задерживаясь, отправлял каждое утро по сотне в поход до Старой Руссы. Первой – сотню Медведя.
От Ярославля до Старой Руссы дюжина малых гонов по сорок верст – дневной путь обозов и пеших путников. Или шесть больших гонов для конников. К вечеру третьего дня пути сотня Медведя подошла к Вышнему Волочку. С горем пополам ночевали на заезжем дворе, спешно построенном на пожарище с продуваемой конюшней, стороженной из обгорелых плетней. А поутру увидели на главной улице из конца в конец – полуразрушенные обгоревшие очаги, припорошенные снегом, обгоревшие деревья и ползущие змейки поземки – снега с пеплом. На их пути через город попались все две-три несгоревшие избы. И ни одного человека – увидали всадников, попрятались. Клим пытался заговорить с людьми заезжего двора, но они кланялись и отходили. Бабы охали: «Ой, не знаю, господин хороший, ничего не знаю».
Ехали весь день, попадались разоренные деревни и села, запах пожарищ и тишина. Несмотря на колючий мороз и жгучий ветер, вои, проезжая пепелища, снимали треухи и крестились. Подобные разрушения Климу доводилось видеть на тропе движения татар, Орды. А тут прошли русские люди во главе с православным государем! Господи! Как Ты допустил?! За какие грехи?
К вечеру въехали в поселок Валдай, этот пострадал меньше, чем селения