Григорий и миссионерской деятельности: он не только затрачивал огромные усилия на христианизацию «языческого моря», но и отправил миссию в Англию с целью вернуть в лоно Римской Церкви древнюю кельтскую христианскую общину и обратить в Православие язычников англосаксов.
В 595 году поместный Собор Римской Церкви под руководством папы провел ряд реформ и по переустройству монашеских организаций, и по унификации богослужения, поэтому с именем Святителя издавна связывают изменения в богослужебной практике Рима. Ему, вероятно, принадлежат 80 молитв в Сакраментари(литургико-богослужебный Сборник), ряд вставок в чин мессы, особая литания Septena. Возможность составления Григорием мелодий так называемого григорианского пения ныне отвергнута. Спорным остается вопрос о создании Святителем чина литургии Преждеосвященных Даров: если Русская Православная Церковь признает авторство Григория, то Греческая Церковь его отрицает[2].
При всех этих непомерных трудах Святитель вел чрезвычайно скромную монашескую жизнь, воздерживаясь от роскоши и чуждаясь светской пышности. Более того, он находил время и для литературной деятельности. Папа оставил потомкам обширное богословское наследие. Среди его сочинений: Expositio in librum Iob sive Moralia («Толкование на книгу Иова, или Нравственные толкования»), Homiliae in Ezechielem Prophetam («Беседы на книгу пророка Иезекииля»), Homiliae in Canticum Canticorum («Беседы на книгу Песни Песней»), Homiliae in Evangelia («Беседы на Евангелия»), Regula pastoralis («Пастырское правило») и Dialogi de vita et miraculis patrum Italicorum et de aeternitate animarum («Собеседования (Диалоги) о жизни и чудесах италийских отцов и о бессмертии души»). Велико и эпистолярное собрание Святителя: до нас дошло более 800 писем.
В общем, при сравнительно широкой, но не глубокой образованности Григория (он не знал ни еврейского, ни греческого языков, критически относился к античному наследию), его сочинения «обнаруживают падение языковой, риторической, философской и даже теологической культуры по сравнению не только с авторами “классической” античности, но и с отцами Церкви»[3]. Все это так, но значение литературно-богословской деятельности папы в другом: он, как никто до него, ярко выразил возможность, так сказать, построения новой, христианской, культуры без всякой оглядки на громадные и блестящие культурные достижения античной цивилизации.
Следует принять во внимание и аудиторию, к которой Святии тель обращался: ему робко предстояла совершенно необразованная да еще и многоязычная, а порою и, простим игру слов, многоязыческая «разношерстная» масса италийцев и варваров.
Неудивительно, что с благодатным словом Григория в богословскую культуру Запада словно бы явилось само первохристианство, словно бы эпоха «простых рыбарей», на новом историческом витке, пришла на истерзанную землю Италии.
Во всяком случае, «Беседы на Евангелия» (Homiliae in Evangee lia), предлежащие ныне благочестивому читателю, – именно такая «простая» книга.
Беседы эти, в жанре постиллы (то есть проповеди-толкования прочитанных перед тем слов Евангелия), были произнесены