билету…»
Вся страсть вдруг по обратному билету
Вернулась рано утром холоста.
«А клубника всё так же краснеет…»
А клубника всё так же краснеет
В этот самый полынный час…
«Я устала встречаться с любимыми…»
Я устала встречаться с любимыми,
Чтобы любящих – просто жалеть…
«И для того нам разум дан…»
И для того нам разум дан,
чтоб разрешать себе безумства!
«Без разницы, Рабле иль Бомарше…»
Без разницы, Рабле иль Бомарше,
Когда не насыщаешь тело вволю!
«А мне нипочем ни мороз, ни проклятия…»
А мне нипочем ни мороз, ни проклятия,
ни чей-то напыщенный взгляд!
Я была уже в смертном платье —
и меня отпустили назад.
«Любовь начнется лишь тогда…»
Любовь начнется лишь тогда,
Когда и год, и два… и десять
Уже иначе страсти взвесят,
Но не изменным полуДА,
А величавою наградой
Желать совместных зрелых лет,
Стареть – банально – умереть…
Но и тогда та боль —
услада!
«…Мы к месту и не к месту…»
…Мы к месту и не к месту,
Для оправданья вроде как,
Слово «любовь» суём. Как к тесту
Для вкуса добавляют мак.
«На свадьбах почему-то: «Горько!..»
На свадьбах почему-то: «Горько!»,
Но СЛАДКО изменять с другой…
По таланту и награда
Трагедия масштабнее всегда.
А радость, словно талая вода,
забудется, как сочность винограда,
взорвавшаяся осенью во рту
и позабытая потом за острой пищей.
Влюбленный без страданий… —
это нищий.
«Высыпь меня…»
Высыпь меня
по квази-girl-крошке.
И —
без меня!
«Для тайны нет…»
Для тайны нет
иного наказанья,
как быть неведомой
виновнику ее…
Не вмещается
Слова перестают иметь объем
количества, —
в молчании весОмей…
…
Я переполнена
объемом
в пустом доме.
«Лоскутьями повиснут размышленья…»
Лоскутьями повиснут размышленья,
Как сорванные шторы ветром вдруг.
А в доме еще пахло, пахло елью,
Готовящейся к череде подруг,
Что выброшены вслед застольям года,
Едва начавшего свой юный счет.
А мне бы на коленях средь народа!
(Великий классик здесь меня поймет.)
Начало года. Новая попытка
Судьбу вершить заядлостью шагов.
На лбу читалась мысль. Старьё. Квартирка.
И новый поворот тех же часов.
«Прозрачный крой…»
Прозрачный крой
ночного