Когда у меня вырастут крылья. Трансформация: от подростковой наивности к зрелой женственности
получить некоторую объективную информацию, исходя из которой, можно было строить рабочую гипотезу и стратегию. Отец ушел из семьи к другой женщине, оставив двухлетнюю дочь. Мать, причисляя себя к московской богеме, особо не утруждалась ее воспитанием. Девочка кочевала от родственников к соседям по лестничной клетке, от соседей к подругам. А когда Насте исполнилось четыре года, мама сочла возможным оставлять ее дома одну, в детском саду женщину не устраивал уровень развития культуры воспитателей.
А то, что четырехлетний ребенок однажды чуть не вывалился из окна, поджидая ее возвращения с работы, маму не взволновало ни разу. Девочку спасло только чудо, но она продолжала оставаться в одиночестве с книгами и раскрасками. Мои попытки обратить внимание клиентки на то, что не допустимо оставлять такого маленького ребенка одного в квартире, и в настоящее время при обнаружении подобного факта, органами опеки он был бы изъят у матери, не находили должного отклика в ее душе. Анастасия холодно отвечала, но она же жива, правда ходит к психотерапевту второй год. И смеялась так, что у меня мурашки ползли по спине.
И это вполне объяснимо с позиций глубинной психологии. Мама, какая бы не была, являлась единственным постоянным поддерживающим объектом в череде сменяющихся ухаживающих взрослых. И даже в 35 лет сложно критически оценить отношение матери к тебе маленькой. Еще сложнее отделить детские агрессию и гнев оставленного ребенка, поднимающихся лавиной из глубин бессознательного, в момент недолгой разлуки с партнером уже во взрослом состоянии. Сепарация даже на символическом уровне кажется катастрофой, моментально ввергающей в детский страх голодной смерти.
Поэтому спусковым крючком, положившим начало разбалансировке отношений с любимым мужчиной, стали его опоздания. Причины задержек были объективными, Виктор перешел на новое место работы, и ему нужно было войти в курс дела и показать себя с лучшей стороны. А у Анастасии начиналась паника даже после пятнадцати минут ожидания. Она становилась маленькой девочкой, отчаявшейся ждать с работы маму. Эти чувства сопряжены напрямую со страхом смерти, истоки его происхождения мы разбирали выше. Страх, тревожность, ужас. Ситуация усугублялась тем, что Настя еще с малых лет приучила себя не показывать чувства. Поэтому предпочитала молчать, не выяснять отношений, прятать за каменным выражением лица обиды и страх.
Виктор же не мог понять ее чувств, объясняя внезапную холодность и отстраненность Анастасии, как охлаждение. «Разлюбила», – думал он. «Он меня обязательно бросит, ведь не понятно где и с кем он задерживается после работы», – изводила себя она.
И вот однажды, как и ожидалось, он сказал: «Уходи!». Потому что не мог больше выдерживать неопределенность и страх быть оставленным.
Настя быстро собрала вещи и ушла на съемную квартиру, потому что последнее время ждала этой команды: «С вещами на выход!».
Два любящих человека оказались в ловушке бессознательных