Я видел, как мой князь, в ту самую минуту, как глаза смотрели в глаза, когда Вильгельма вздернули, отрекся от Господа, и сердце его поглотила тьма. Наступила кровавая весна.
Алым окрасилась земля валашская в первые мартовские дни 1560 года: мой князь, словно бы его самого вздернули, обратился в стригоя, приняв проклятие по желанию покойного колдуна, обратился в чудовище и кровопийцу, что мстил за возлюбленного. Его волей и безудержной, потусторонней силой были разрушены церкви, и сам Бог отвернулся от своего сына. Он уничтожил бояр, что посмели лишить его и княжества, и советника. И успокоившись, покуда он свершил свою месть, он забрал не захороненное тело Вильгельма и направился восточнее, в Карпаты, где и пропал из виду вот уже тридцать восемь лет назад. И только лишь дьявол знает, что сталось с моим князем. И только лишь дьявол знает.
Дневник Уильяма Холта
«Комната с портретом»
Я проснулся в полдень. Отлежав все кости и мышцы, согревшись под несколькими одеялами и отдохнув, я покинул кровать через десяток минут после пробуждения и сразу же подошел к не зашторенному окну. Небо было белым из-за густой облачной пелены, верхушки деревьев утопали в тумане, повисшем над лесом. Из комнаты, выделенной мне графом, открывался живописный вид на обрыв и реку, непроходимую чащу елового леса и холмистые изгибы Карпат. Граф предупредил меня, что будет занят до самого вечера, а потому я решил сперва переодеться, а потом отправиться исследовать замок. Я был голоден, но не придавал этому значения ровно до тех пор, пока не заметил на столе поднос с остывшим чаем, рюмкой абрикосовой цуйки, которую я уже опробовал за ранним завтраком, и картофельный суп с луком-пореем. Утолив жажду и голод, я переоделся в чистый повседневный костюм и вышел из комнаты. Решив не искать встречи с человеком, который заранее известил, что этой встрече не состояться, я двинулся по коридору.
Не намереваясь посетить какую-либо конкретную часть замка, а желая охватить как можно большую территорию, я шел, куда глядели мои глаза. От древних стен веяло холодом. Все здание было буквально проморожено насквозь. Я никогда не бывал в настоящем замке, разве что осматривал руины из любопытства, если появлялась возможность. Некоторые стены были абсолютно голыми, некоторые – увешаны давно потерявшими свой цвет гобеленами с самыми различными сюжетами. Не особенно заостряя на них внимание, я миновал коридор, залитый белым светом из огромных арочных окон. До первой попавшейся комнаты мне пришлось идти минут пять, не меньше, но вот передо мной появилась массивная деревянная, окованная железом дверь. Она поддалась без излишних усилий и я, проникнув внутрь, увидел красивую опочивальню, где меблировка была куда богаче, чем в моей комнате: кровать с резными столбиками, выполненными более искусно, с дорогим, сотканным, конечно, вручную одеялом, роскошный яркий гобелен, словно только что созданный умелыми мастерицами, кабинетное бюро из красного дерева с филигранной сюжетной