поместье в одном из удаленных уголков Англии, он был богат, образован, имел достаточно времени и наклонностей для того, чтобы не только предоставить им необходимое убежище, но, что не менее важно, дать детям образование.
Как и подобает старому солдату, он разработал стратегический план. Даже у смертельно больной королевы было множество глаз и ушей.
Неприметное ответвление главного тракта, раннее утро. Крытая повозка, влекомая единственной лошадью, подъехала к обочине и остановилась. Опустилась лестница. Наружу выбрались забрызганные грязью дети, семь мальчиков и три девочки, и пока лучи солнца пробирались под полог повозки, дети сбились к краю дороги в поисках тепла. Каждый ребенок сжимал в ручонках серебряную монетку с отчеканенными на ней изображениями королевы и ее чужестранца-короля, а также с королевским девизом: «PZMDG[3] Rosa sine spina» – «Филипп и Мария Божьей милостью: Роза без шипов».
Появилась вторая повозка, ничуть не похожая на первую. Деревянная отделка по бокам была отполирована до блеска, колеса укреплены железными ободами, и везла ее не одна, а четыре лошади в упряжи из выделанной кожи. Экипаж остановился по другую сторону просеки, ступеньки опустились, и оттуда тоже вышел десяток детей, совсем не похожих на первых, с чистыми лицами и в нарядной одежде. Подобно двум командам из разных миров, случайно встретившимся в одной игре, они внимательно разглядывали друг друга. Сэр Роберт указал сначала на первую повозку, а затем на вторую, призывая каждую группу перейти на противоположную сторону дороги. Дети поняли указание и его очевидную цель, хотя ни один из них и представить не мог глубинного смысла подмены.
Эта миссия совершалась тайком от посторонних. Кучер повозки сражался за сэра Роберта Оксенбриджа еще во Франции и во всем доверял своему бывшему капитану, тем не менее ему еще никогда не доводилось слышать от детей подобные речи, в которых то и дело мелькали сложные числа и чужестранные слова. Они даже обсуждали, как устроены небеса! Кучер крестился, не зная, что думать о новых подопечных, несут ли они проклятие или благословение.
Скакавший рядом сэр Роберт подметил и этот жест, и его неоднозначный смысл. Он продолжал считать благом всех детей, за исключением мальчика с пристрастием к хирургии, Мастера Малиса, – вот уж у кого безрадостный взгляд.
Они спустились к краю долины, и Оксенбридж указал куда-то вдаль и вниз. В небо поднимался столб дыма из одной-единственной трубы.
– Это – дым небедного двора, – сказал он, – из самого высокого дымохода поместья Ротервирд. Туда мы и направляемся.
Он улыбнулся кучеру. Можно ли вообразить более изящное предательство?
Январь
1. Собеседование первое – женщина
– Полагаю, условия стандартные?
Человек, изредка предлагавший ей работу, почти никогда не отвечал прямо. Ее тонкие пальцы непроизвольно постукивали по крышке стола.
– На