с серьезной.
Лена Афанасьева, моя подруга, как-то в молодости принялась анализировать, как целуются ее кавалеры: Дима так… а Вова этак… Я слушала-слушала, а потом не выдержала: «Главное, что ТЕБЕ хочется и нравится целоваться!»
Не знаю, насколько понятным, уместным и приличным покажется вам это сравнение. Но с книгами, действительно, как с любовью. Есть необязывающий, легкий, приятный, щекочущий флирт. Это так называемая массовая литература – детективы, увлекательные мелодрамы, фэнтези. А бывает встреча с человеком, пусть и без постели в последующем, пусть короткий разговор, пусть он, этот человек, на другом конце стола во время банкета, на который тебя случайно занесло, говорил тост или просто смотрел на окружающих, отвечал на вопросы… Тебя перевернуло, встряхнуло, в тебе обнаружились кладези, о которых прежде не подозревала. Кладези – слово торжественного стиля, гипербола, пожалуй. Окна, двери, порталы – в новые неожиданные мысли, рассуждения, в чувства новые, умные и вдохновляющие. Это – высокая литература. Всякий мало-мальски грамотный их отличает, как видит разницу между случайной связью и настоящей любовью. Умные книги встречаются чаще, чем настоящая любовь, а хорошей легкой литературы меньше, чем флирта в молодости.
По книге Исигуро снят фильм с одноименным названием «Остаток дня», я его скачала (бесплатно, пиратски). Как и сериал «Молодой Папа». Маша сказала: надо смотреть. Вкусу невестки я доверяю безоговорочно. Она мне посоветовала посмотреть «Аббатство Даунтон» и «Ментовские войны». Английский сериал и отечественный. Сама бы на них не обратила внимания из-за слов «аббатство» и «ментовские» в названиях.
Все это обозначает, что на ближайшие недели мне обеспечено тихое приятное существование – обычное. Чужие талантливые фантазии вполне заменяют личные, спорного качества.
Итак, в комнате все на месте – родное, привычное, знакомое, как бы говорящее мне, что ничего не изменилось, повода для паники нет. Твое убежище не пострадало и хватит сочинять небылицы! Я не сочиняю! Вот, щупаю себя! Это не мое тело! Со мной непорядок, вернее – чудо. Каждому чуду находится объяснение.
Лена Афанасьева однажды мыла пол, вытирала вокруг тумбочки, на которой стояла лампа, которая вдруг тихо прошелестела: «А теперь вести с полей…» – и заткнулась. Стоит себе, лампа как лампа. Лена не успокоилась, пока через приятелей не познакомилась с аспирантом-физиком Сережей Калининым. Он растолковал, что, радиоточка, находившаяся за стеной от лампы, чего-то там экранировала, послала импульсы. Я плохо слушала, я влюбилась в Сережу. Через год стала его женой. Была Калинкиной, стала Калининой – явное повышение статуса. Через пять лет Сергей нас с Данькой бросил. Ушел как отрезал: ни звонков, ни воскресных визитов к сыну – навсегда.
Брошенная женщина испытывает непреодолимые страдания, единственное утешение – в мечтах отомстить – и потому способна на чудовищные пакости. Даже тихоня вроде меня может ударить точно в