причиной стремления Кушнера в Белый дом было получение “рычага влияния”, что определялось доступом к президенту. Мало быть членом семейного клана: каждый, имеющий доступ к президенту, получает такой рычаг, и чем надежнее доступ, тем сильней твое влияние. Трамп выступал как Дельфийский оракул, восседающий на одном месте и изрекающий слова, которые требуют расшифровки. Или как ребенок повышенной возбудимости, и кто его успокоит и развлечет, тот станет его фаворитом. Или как бог-солнце (таким он себя видел) в центре всеобщего внимания, раздающий милости и делегирующий власть, которую может в любой момент отобрать. С мыслительным процессом у бога-солнца были проблемы. Вдохновение посещало его ненадолго, вот почему важно было ловить момент. Бэннон, например, регулярно с ним ужинал или, во всяком случае, выражал такую готовность – два холостяка (один, правда, номинальный). Прибус отмечал, что поначалу не было отбоя от желающих оказаться с ним за одним столом, но со временем это сделалось тяжелой обязанностью, и все старались ее избегать.
Расчеты Джареда и Иванки, связанные с преимуществами официального статуса в Западном крыле в сравнении с ролью внешних советников, основывались на знании, что влиять на Трампа надо ежеминутно. Между двумя звонками – а его рабочий день, если не считать деловых встреч, состоял из бесконечных телефонных разговоров – его легко можно было потерять. Тут важны были нюансы: при том что самое большое влияние на него оказывал последний посетитель, он толком никого не слушал. Иными словами, на него действовал не столько индивидуальный аргумент или прошение, сколько само присутствие человека и связь между собственными мыслями – при всех комплексах он не был зациклен на одной мысли – и мыслями тех, с кем он в данный момент имел дело.
В каком-то смысле Трамп с его фундаментальным солипсизмом мало чем отличался от любого олигарха, прожившего большую часть жизни в особо контролируемой среде. Но что его отличало от других, так это почти полное отсутствие формальных признаков социальной дисциплины – он был не способен даже имитировать внешние приличия. Он, например, не умел вести беседу, то есть обмениваться информацией и вести сбалансированный двусторонний разговор. Он не особенно прислушивался к тому, что ему говорят, и так же мало обращал внимание на то, что говорил сам в ответ (одна из причин, почему он так часто повторялся). Базовые принципы вежливости были ему незнакомы. Если ему от человека было что-то нужно, он фокусировал на нем внимание и не жалел слов, но если человек хотел чего-то от него, он раздражался и терял к нему всякий интерес. Он требовал к себе внимания и вскоре приходил к выводу, что вы недостаточно лебезите. В каком-то смысле он был действующим на инстинктах, избалованным, необыкновенно популярным актером. Для него люди делились на лакеев, просящих подачки, и воротил киноиндустрии, жаждущих его внимания и публичного выступления – и потому старающихся его не рассердить и не прогневить.
Отблагодарить