возрождения. Даже от монархического какого-то союза делегация была – все вместе с Салтыковым Лесное осматривали. Отец Дмитрий от епархии приглашен был. У этого Салтыкова средства большие, капитал за границей, вот он на свои деньги и пожелал отреставрировать Лесное, с тем чтобы сделать там что-то вроде музея семейного или заповедника, уж и не знаю, как это теперь называется по-новому – культурный центр по связям с зарубежьем, что ли. Работы в апреле этого года начались. А сейчас там уже и не узнаешь места. А ведь было-то страх, ужас – разруха, запустение, лебеда да чертополох. Ну а церкви нашей, приходу Салтыков тоже решил деньги пожертвовать – у него на нашем кладбище, кажется, прадед троюродный схоронен и еще кто-то из родственников. Как раз в среду накануне кончины своей трагической отец Дмитрий в Лесное приглашен был освящать начало восстановительных работ в парке. Там ведь когда-то в оные времена парк был чудесный старинный – пруды, гроты, павильоны восемнадцатого века. Теперь все в руинах лежит. Так вот там, в Лесном, и узнал отец благочинный наш от Малявина, что деньги на счет храма уже перечислены. Ну и вчера после обедни собрался и поехал на автобусе в Сбербанк. Наталья Павловна Филологова при мне с ним разговаривала – мол, в эту субботу из Москвы художница-реставратор подъедет. У нее, у Филологовой-то, много реставраторов знакомых. Поэтому отец Дмитрий и поспешил за деньгами, чтобы было чем реставратору задаток дать, если бы они через посредство Натальи Павловны договорились насчет работ и для храма.
– Понятно, – сказал Колосов.
– А кто такие Малявин и эта Наталья Павловна? – спросила с любопытством Катя.
– Наталья Павловна всеми реставрационными работами в Лесном руководит. Она из Москвы, Салтыков ее пригласил. Доктор она искусствоведения, профессор. Очень умная и образованная женщина. А Малявин Денис Григорьевич наш, здешний, из Воздвиженского. Я его родителей еще знавал. Он предприниматель был. Хорошо начал, широко замахнулся, да что-то дело не пошло у него. Сейчас он у Салтыкова управляющим стройкой работает. Этот-то, из Франции, эмигрант, барин, одно слово, с Россией-то только по книгам знаком да по фильмам. Разве ему разобраться с нашими-то? Что, как? Ведь он как дитя малое, обдерут его как липку тут. А Малявин парень пробивной. Разорился не по глупости, не по дури, а, говорят, через любовь. Женщина ему попалась с характером, с запросами большими. Вот он сейчас в Лесном всем и заправляет.
– А откуда вы сами узнали, что отец Дмитрий поехал в Бронницы в Сбербанк? Он вам сам об этом сказал? – спросил Колосов.
– Сам утром. Радостный был такой, довольный. Я, говорит, Алексей Тимофеевич, съезжу, а в субботу, дай бог, с реставратором договоримся о ремонте. А кому ж ему говорить больше, как не мне? Я ведь тут староста церковный.
– Он один поехал?
– Наверное, один, а с кем же? Автобус в полтретьего по расписанию, – Захаров вздохнул. – Эх, если бы знать, а то… По времени туда минут сорок, там, в Сберкассе – если очередь, столько же, да обратно. Как раз около шести