Когда это времечко истечет, – хмуро проговорил Чернобог, спокойно взирая на удаляющуюся Ягоду, – эта дура еще вернется ко мне, приползет снова, приползет. Она будет умолять меня вернуть ее смерть. А вот это уже будет поистине настоящий дар. За него надобно будет очень постараться угодить мне – Черному Богу!
А новоявленная вечная ведьма буквально летела над пожелтевшими папоротниками, едва касаясь земли.
Ягода стремилась домой, в свою одинокую избушку. Ведьма устала и проголодалась, она чувствовала, как наливались свинцом веки – усталость накатывала волнами. Дело было сделано, и теперь Ягоде хотелось все обдумать в тишине и спокойствии.
Великая и могучая колдунья пребывала в совершенной уверенности, что ее наиглавнейшая роль в тех жутких напастях и бедах, что обрушились на головы ее бывших соплеменников, никому неизвестна. Особенно не задумываясь, она наивно решила, что очевидцев всех ее деяний не осталось – они все мертвы. Именно поэтому Ягода стремилась вернуться в деревню до туманной утренней зорьки, под прикрытием осенней мглы.
Всех покойников – преследователей и несчастную невесту поглотил лес. Опасаться нечего, решила кровавая, но все-таки юная колдунья.
Осторожно выбравшись из дебрей Молохова урочища и, быстро миновав околицу Красатинки, она с превеликим облегчением увидела черную от моросящего дождика крышу родимой хаты.
– Скоро уже, – прошептала ведьма. Ритуальные одеяния были по-прежнему на ней и она, ставшая всего лишь за одни сутки свирепым извергом, теперь тихо радовалась возвращению домой, в тепло очага. Хотелось есть, спать, просто накрыться с головой большим медвежьим тулупом отца и забыться на целые сутки.
Затворив за собой скрипнувшую дверь, Ягода криво улыбнулась, запалив лучину, схватила крынку с молоком и жадно отхлебнула. Надломив черный хлеб, она с удивлением оглянулась, как будто впервые видела свое жилище. После всего пережитого ей казалось, что светлица скукожилась и уменьшилась в размерах.
Утолив голод, Ягода добралась до лежанки.
Привычно взвалив на себя тяжеленный тулуп, колдунья мгновенно провалилась в мертвецкий сон без грез и воспоминаний.
Заснула.
С первыми петухами деревня пробудилась. Петухи кричали, как при потопе – то ли почувствовали приближающуюся беду, то ли бестолковая птица радовалась появлению на горизонте первых лучей восходящего солнца.
Толпа вновь собралась на месте привычного схода, оказалось, что некоторые еще и не сомкнули глаз. Родичи оплакивали погибших и пропавших людей, громко выкрикивая проклятия ведьме, но выходить в сырую темень никто не хотел. Крепкие мужики сгрудились в общинном доме и ждали зорьку.
В воздухе витал липкий страх. Люди боялись ведьмы по-настоящему, до мелкой дрожи в руках, но не решались перейти к делу.
Зевающий посадник явился в сопровождении охраны и старосты.
– А ну вставайте! Хватит ныть. Так и охоту на ведьму проспим!
Хмурые мужики вскидывались, хватали вилы и батоги, кто-то поджигал несколько факелов – да,