он сильно побагровел, у него поднялось давление.
– Откуда, бабка!?
– Что «откуда»?
– Фотография эта?
– Так сам же видел: из конверта выпала!
Шевченко лихорадочно развернул письмо из Большой квартиры,
пробежал его глазами. Машинально прикурил, еще раз внимательно
прочитал текст.
Всякое он видел за годы службы, но вот этому его глаза, разум
отказывались верить. Блеф, розыгрыш… все, что угодно,
только… не может это быть правдой!
– Бабуля, тебе это письмо сами жильцы передали?
– А то как же! Неужто я сочинять его для вас буду? А покажи-ка,
сынок, фотографию мне, уж больно интересно…
– Нет, гражданка! Вам это совсем не интересно. Спасибо, можете
быть свободны.
– А как же в ЖЭК идти?
– Отставить ЖЭК. Забудь, бабуля, про все это, тебе нужна
спокойная старость. Иди.
Баба Нина пожала плечиками, обиженно скривила губы и,
раздираемая любопытством, поплелась прочь. «Все равно мне Ирка
расскажет, чего это так милиционер вдруг запрыгал?» – решила
старушка, направляясь в сторону булочной.
***
Через десять минут наряд, посланный капитаном Шевченко, пытался
уже выломать дверь Большой квартиры, но получалось это у них
совсем плохо.
Окончательно взмокнув, милиционеры еще раз через дверь уточнили
у ведущего переговоры с ними Сан Саныча, что все так и есть, как
написано в заявлении, и вернулись в отделение.
К тому времени, там уже находился начальник майор Могильницкий,
который решил исключить всякие самостоятельные действия.
«Дело пахнет большо-ой политикой! – рассудил он, – И лучше от
греха подальше спихнуть его наверх».
После чего, не доверяя телефону (да и кто, без фотографии
поверит в случившееся) он сел в машину и помчался прямиком на
Петровку, 38 в московский уголовный розыск.
Там ему долго не могли поверить, в свою очередь решив, что это
неумный розыгрыш какого-то остолопа. Тем более, что некоторые
сотрудники видели утром Жирцова живым-здоровым на экране
телевизора.
Однако, фотография выглядела настолько убедительно, как, впрочем
заявление жильцов и подтверждение начальника 359 отделения, что
решено было доложить на самый верх.
Старший оперуполномоченный МУРа, майор Станислав Прибыловский
помимо служебных, поддерживал и дружеские отношения с
полковником ФСБ Иваном Платоновым, который, кстати, в ранге
заместителя директора службы «курировал» все дела по Госдуме и, в
частности, «мокрые».
Прибыловский, сорокалетний стройный брюнет с д`Артаньяновскими
усиками, набрал номер Платонова и, на удивление, сразу же застал
его в кабинете:
– Иван