из ракушечника с желтоватыми, розовыми и оранжевыми фасадами. Слушал интонационно близкую; мяукающую, с хрипотцой, эмоциональную итальянскую речь. «Б-же, да ведь это чистой воды Одесса!» Та, которая от Тираспольской площади вниз к морю: Нежинская, Ольгинская, Пастера, Маринеску… Да очень похоже. Одесский говор потрясающе напоминает итальянскиую речь, видимо за счет влияния молдавского языка, который – суть итальянский. Этот вывод Марка обрадовал и успокоил. «Ну, вот я и нашел город, в который можно будет приехать, чтобы не скучать по той старой Одессе, которую я так люблю».
Итак, вилла Боргезе – от площади, на которой местные аниматоры развлекают прохожих в надежде получить небольшой гешефт за выдувание мыльных пузырей и изображение античных статуй, загримировавшись и завернувшись в нечто нетканное и эластично-блестящее. Вверх по красивой, двухсторонней, но, увы, разрушающейся лестнице. На площадках между пролетами приходилось преодолевать посты бутафорских преторианцев – кормленых мужиков в пластиковых доспехах, которые преграждая путь короткими мечами, круглыми щитами и довольно упитанными, потными телами, намекали на шикарную возможность сделать бессмертный фотоснимок занедорого.
С балюстрады открывался прекрасный вид на Рим. И на площадь под ногами, на которой мельтешил народец. Марк специально несколько раз подошел к перилам, чтобы понять, что ощущали хозяева усадьбы, взирая с холма. На небе – ни облачка, солнце равнодушно поливало белым жаром далекую, на сколько хватало глаз, перспективу терракотовых черепичных крыш Вечного города, среди равнины которых особняком возвышался купол Сан Пьетро. Завораживающе! Шкипер стоял рядом, и было очевидно, что он тоже наслаждается этим потрясающим видом.
Вглубь усадьбы – регулярный парк с аллеями, заставленными бюстами деятелей мировой культуры, повлиявших на Италию, или вкусивших от плодов её. У многих были отбиты носы, или уши. Нашли Пушкина и Толстого. Тропинки, посыпанные старым песочком. В углу парка возвышается крупный монумент – скульптура обнаженного атлета – ножного ампутанта, который пытается метнуть свой весьма прозаический костыль в невидимого врага. Памятник Энрико Тоти3 – речь о нем.
Эта зона парка собрала привычные для россиян павильончики с парковыми развлечениями – что-то вроде «кривых зеркал» и «комнаты страха». Шкипер выбрал скамеечку, присел и сообщил, что начинает ощущать усталость и очевидное чувство голода. Спустились вниз и набрели на красиво оформленное, явно дорогое кафе, в котором множество аппетитных блюд было выставлено в огромной и соблазнительной низкотемпературной витрине. Процесс выбора был организован путем указывания на желаемое блюдо пальцем. Сформированный обед разогрели и красиво сервировали на большом столе в фешенебельной обеденной зоне. Вино. Куда ж без него. На этот раз марочное. Здесь, надо сказать, наши утомленные туристы несколько увлеклись, в том