что она напала первой. Что, если бы то лезвие оказалось настоящим?
– Не знаю. Иногда мне хочется протянуть ей руку и сказать, что глупо жить в злости. А иногда я боюсь её до такой степени, что хочу убить.
– Так и запишем. Злодейка вынашивает план ужасного преступления.
– Зачем ты ехидничаешь? Это не смешно.
Тей рассмеялся и объяснил:
– Не обижайся. Я не над тобой смеюсь, а над собой. Мне приходилось убивать. Но я редко размышляю о своих чувствах по этому поводу. И уж точно не занимаюсь рефлексией с оттенком самоосуждения.
– Неужели ты никогда не думаешь, что было бы, если бы ты не убил?
– Меня уже не было бы.
– Ты военный? – Не успев удержать вопрос, Лиза приготовилась к тому, что Тей не ответит, но он спокойно покачал головой:
– Нет. Меня можно назвать наёмником. Я охраняю людей, сопровождаю грузы, выслеживаю кого-нибудь. В общем, делаю всё то, за что неплохо платят. И для того, кто может заплатить.
– Ты многое умеешь.
– Приходится. Жизнь такая. Но мы отвлеклись. Не изводи меня любопытством в том, что самое интересное. Как ты родила?
– Обыкновенно. Запаниковала и начала громко орать: «А-а-а-а!!!»
19. Мать наследника
Беременность Лизы протекала без особенных осложнений, если не считать повторяющихся приступов слабости. Возникли проблемы с определением предполагаемой даты родов. С точки зрения приглашённых Гором врачей ребёнок развивался слишком медленно, но они не могли решить, было ли это особенностью беременности альенки или следствием проблем малыша. Лиза не дотягивала до средних физических показателей женщин ойкумены, и её миниатюрность могла сказываться на развитии крупного для неё ребёнка, который, тем не менее, был меньше, чем требовали принятые условные показатели нормального развития.
Несмотря на все датчики и графики, роды начались неожиданно. Лиза настроилась на то, что придётся метаться в приступах боли с криками, но родовспоможение ойкумены давно перешло на другой уровень отношения к процессу появления детей на свет. Лиза, конечно, знала об этом, но не вполне поверила в то, что всё так уж хорошо. Однако роды прошли без каких-либо осложнений, спокойно.
А вот новорожденный, названный Сержианом, оказался беспокойным и капризным. Младенец хныкал сутки напролет, и заставить его замолчать могла только материнская грудь. Заменители молока провоцировали у малыша аллергические реакции, пустышки и прочие уловки младенцем категорически отвергались, и висящий на груди ребёнок отрезал Лизу от мира. У неё не хватало сил ни на что другое, кроме заботы о сыне…
Тяжело вздохнув, Тей сердито оговорил Гранатова:
– Твой дорогой Гор – безответственный кретин. Беременность могла стоить тебе жизни. Почему он не удосужился проверить тебя на совместимость? Почему не увёз в хорошую клинику