создания. Они оставались в реальности и после ухода, были совершенно особенными, и таких он старался отыскать и явить белому свет. Фигуры эти он всегда отыскивал и выделял из безликой толпы и старался помогать им проявиться со всех сторон, это ему казалось и важно, и интересно. Вот к одному из таких молодцев – князей, к Олегу и отправлялся на этот раз Мефи. А он, заброшенный судьбой на этот остров, томился тут теперь в полном и беспросветном одиночестве, вдалеке от земель своих и близких людей. Хотя вовсе не был отшельником – волхвом, этот князь, проводившем век свой в молитвах. Он был по праву рождения князем русичей, и бес мог свидетельствовать, что далеко не худшим из них. Но история его жизни – это отдельное повествование. А пока бес, единственный из всех, вспомнил о нем, бросив все остальные заботы, решил навестить князя-изгнанника по собственной прихоти и капризу, но и с иными потаенными помыслами. Прихоти его всегда были с чем-то важным связанны.
№№№№№№№
В тот миг русалка появилась на глади морской и без всякого стеснения и страха стала разглядывать его. Мефи усмехнулся. Ему значительно больше нравились живые девицы, чем эти полурыбины, когда-то упорхнувшие от реальности и растворившиеся в мире грез и видений водных. Он никак не мог понять, что заставляет их так просто распрощаться и с такой короткой человеческой жизнью, и какая на то может быть важная причина. А уж если замешаны в этом грубые и безмозглые мужики, то это просто смешно.
Но он многого не понимал, из того, что между людьми творилось. Но эти дурочки не подозревали о том, что рыдать и топиться еще скорее пришлось бы, если они женились бы на них. Но счастливые их соперницы до конца терпели бесчинства, а эти обитали теперь во владениях водяного, безмолвно взирали на путников, и до покинутого мира большинству из них не было никакого дела, и лишь немногие еще продолжали им интересоваться.
– Куда плывешь, красавец, – лениво спросила девица, самодовольно раскачиваясь на волнах.
Бес оглядел себя, решив, что она видит рядом с ним еще какого – то молодца доброго, но он был в полном одиночестве. Его волосатая кожа, копыта и хвост, может быть, и казались необычными, для красавца, но вряд ли его могли украсить особенно. Шутила она, надо отдать ей должное, изысканно, даже он подумал о том, что не так уж и плох. Но надолго утопленница не могла сбить его с пути истинного. И он поведал ей о том, куда свой путь держит. Она выслушала его молча, а потом усмехнулась, проявляя странную осведомленность.
– Вчера я к твоему красавцу-князю подплывала да немного поболтала с ним, он так хорошо сложен, так плавать научился за это время, что любо-дорого на него посмотреть. Только он все это время, бедняга в полном одиночестве проводит, от скуки и не такому научишься.
Всем своим видом она показала, что знает, что такое полное одиночество.
– Может, ты заберешь его с собой? – вдруг спросила, кокетливо виляя