Татьяна Хмельницкая

Ты – дура, детка!


Скачать книгу

Ильи. Именно так я оправдывала собственное влечение, когда гладила подушечками пальцев мокрую кожу мужчины во время отдыха после соития.

      Только инстинкт клокотал внутри меня, заставляя сейчас лизнуть мочку уха Ильи. Увы, объятий мне никогда не было достаточно – всегда хотелось продолжения. Я словно самка какого-нибудь бабуина прикусила свою пару, чтобы спровоцировать, обратить на себя внимание. Язык животных помогал людям, когда слова казались корявыми, никчёмными, нелепыми, неотражающими сути.

      Я не была рада видеть Лоскутова, но хотела его. Меня накрывало вожделение каждый раз, когда он обнимал меня и крепко прижимал к своему телу. В душе я протестовала собственным поступкам. Ненормально, против логики отталкивать кого-то и вешаться ему же на шею! Но ничего поделать не могла – хотела и провоцировала.

      Моего ответа на его вопрос не потребовалось – Илья накрыл мои губы своими. Поцелуй был наполнен страстью, искушением, и я отозвалась на него. Ладони любовника наглаживали мои ягодицы, распаляя желание.

      Я застонала от удовольствия, когда рука сместилась на спину и проникла под курточку домашнего костюма, а вторая – сжала ягодицу. Неосознанно мои пальцы зарылись в густые волосы мужчины, продолжая немой и такой понятный всем язык похотливого принуждения. Мышцы внизу живота напряглись.

      Оторвавшись от губ Ильи, я выгнулась и застонала. Мужчина накрыл ладонью мою шею, погладил, перекрывая пальцами артерию. Теперь и я чувствовала собственный взбесившийся пульс. Возбуждение подталкивало меня на следующий этап, где царило бы абсолютное сумасшествие и безотчётность.

      Илья гладил моё тело зло, жадно, настойчиво. Я задыхалась от нетерпения. Реальный мир вокруг меня исчезал, растворялся – я не держала его. Проваливалась в пластичный и неуправляемый водоворот страсти – мой личный край света. Я сбегала туда при каждой возможности, чтобы вновь почувствовать ту грань, где кончается горизонт действительности и начинается полёт.

      Полёт в пропасть.

      Полёт ввысь.

      И вот только тогда снисходит забвение.

      Забыть – к этому стремилась.

      Забыть. Не помнить ничего, даже себя.

      Там, на самом дне водоворота, когда не хватает воздуха от желания и чувственности, был простор – исток. Начало чего-то, что я бы назвала безупречностью.

      Да, да, именно низменные инстинкты дарили людям то, что они называли идеальностью: еда, сон, секс. Дико? Согласна. Но именно такие элементарные и малоценные рефлексы отправляли нас к самим себе изначальным, без всей этой шелухи, называемой жизненным опытом.

      – Я люблю тебя, – выдохнул Илья, опаляя кожу на шее своим дыханием.

      Мы любовники – ничто этого не изменит. Не следует, Илья, говорить этого. Я и так всё сделаю правильно, как будет хорошо нам обоим.

      Ну-же, возьми меня, и пусть этот мир катится к лешему!

      – Я хочу тебя, – прошептал он.

      Правильные слова! Одобряю! Нам с тобой не нужна чушь, неразбериха, тупость, называемая любовью. Она – игра