С такого расстояния было сложно прочесть, что там выражали его глаза, но мне и не было в этом необходимости.
Кажется, маленькую Ясю скоро будут убивать.
Павел
Он умер и попал на небеса…
Угу, как же.
Он сошел с ума и попал в психбольницу, вот на что это было похоже!
Дикие выкрутасы акробатов, которые потом вытащили на всеобщее обозрение супругов Ратовых – да он просто заледенел, когда это увидел. До сделки с ними оставалось всего ничего, и если эти уроды все испортят…
Не испортили.
Более того, им понравилось! И садясь за стол, Ратовы посмотрели на него и показали большие пальцы! И только тогда Павел подумал, что все было неспроста.
Твою ж мать, как рыжая сумасшедшая это сделала?! Откуда узнала? А главное, как смогла подобрать ключик к жестким и совершенно беспринципным игрокам на столичном рынке? И это её тянущее, чувственное «горячо-о», полоснувшее по его обнажившимся нервам. Броневой часто задышал, но во всеобщем хаосе и веселье это не было заметно.
– Охренительно, Паш! – возбужденно прошептал ему Стас, когда началось новое представление – Это наша радиоведущая? О, я теперь знаю, кого пригласить на день рождения…
Нет!
Мужчина внутренне зарычал. Это не «их» радиоведущая. Это «его» радиоведущая!
Но он ничего не сказал, только стиснул челюсти и насупился, отводя взгляд от безумного танго и от изящной фигурки, напряженно за всем наблюдающей из своего угла.
Яся Громик. Дочь мамы Молнии и папы Грома. Самое то – бабахнуть без катаклизмов, но с последствиями. Сумасшедшая рыжая девочка, которая пошатнула весь его привычный мир.
Огонь, способный сжечь не только его, но и, судя по всему, все здание.
Он постарался успокоиться и отвернуться. Но не тут то было. Танцовщица скользнула за их столик, вызвав довольные смешки всех присутствующих мужчин, перебралась на ограждение, а потом бесстыже раздвинула ноги для своего танцора.
В голове тут же вспыхнула картинка.
Темный, закрытый ресторан. Он и рыжая. Которая обнимает его, вот именно так, сидя на перилах, обхватывает своими ногами, стискивает руками его плечи, откидывает голову для поцелуя…
Он чуть ли не зарычал и уставился на сцену, надеясь уничтожить взглядом наглую девчонку которая вызвала – посмела вызвать! – у него столько эмоций.
Эмоции – это зло. Поражение. Слабость.
Хорошо, что он умеет держать лицо. Он пронзил Ярославу взглядом – именно тем взглядом, от которого, обычно, окружающие покрывались ледяной коркой и начинали пятиться.
И что сделала эта малышка? Подмигнула ему и помахала маленькой ручкой!
Твою ж…Помахала! Ему!
И потом просто отправилась по своим делам – готовить, судя по всему, очередную обещанную гадость. То есть сладость.
Он выдохнул. Перед глазами вспыхивали багровые всполохи. Правда, Павел сам не знал, из-за чего. Может, так проявляется его спавшая до этого маньячная натура? Кого-нибудь убить ему точно хотелось.
В