старались изо всех сил выбить из меня показания, и я не выдержал. Три дня спустя я им сказал, что встреча должна была состояться в Брюсселе на авеню Альбер. У немцев не было возможности встретиться с Гроссфогелем, с которым мы условились, что если я не появлюсь, то снова приду на следующий день в то же место и в то же время. При этом я подчеркивал, что должен встретиться с дамой, а не с мужчиной. Немцы наблюдали за указанной местностью, но, очевидно, безрезультатно. Они разозлились и сообщили мне, что я должен встретиться не с дамой, а с мужчиной по имени «Леопольд». Я признался, что это так, но объяснил, что настоящее имя «Леопольда» мне не известно. Они стали утверждать, что я лгу и знаю, что его зовут Гроссфогель и что он один из директоров фирмы «Каучуковый король». Два дня спустя меня доставили в Брюссель в управление гестапо на авеню Луиз. Оттуда меня повезли в Порт-де-Э, в районе Сен-Жиль, где мы остановились. Машина была припаркована таким образом, чтобы видеть каждого, кто входил или выходил из кафе. Немцы заставили меня обращать внимание на всех, кто входил в кафе «Изи» или выходил из него, а о тех, кого я знаю, докладывать. Немного погодя я увидел, как появился инспектор Матье, который вошел в кафе. Поскольку я сделал вид, что не узнаю его, немцы меня толкнули в бок и спросили: «Вы не узнаете инспектора?» Я сказал, что близорук и издали никого не могу разглядеть. Спустя несколько минут в кафе вошла и Мальвина. Произошел тот же разговор, поскольку немцы ее знали. Часа через полтора Матье вышел.
В тот же момент к нашей машине подошел немец и велел водителю ехать следом за женщиной, которая сейчас выйдет, инспектором же он займется сам. После того, как Мальвина вышла из кафе, машина проводила ее до самого дома. Когда она стала подходить к своему дому, немцы мне сказали: «Вот где она живет». Затем меня снова отвезли на авеню Луиз, где моего возвращения ждал Берг. Он стал расспрашивать меня о той роли, какую играет Мальвина, и я ответил, что мы просто знакомы. Берг сказал: «Это мы установим в форте Бреендонк». Меня отвезли в эту тюрьму и снова стали допрашивать. Тут я узнал, что немцы осведомлены о деятельности Мальвины, о том, что она помогла мне в 1941 году пересечь демаркационную линию, а затем французско-бельгийскую границу и обо всем, чем она впоследствии занималась. Я не решался подтвердить факты, касающиеся ее деятельности, и снова подвергся жесткому допросу, продолжавшемуся около трех часов. На следующий день нам с Мальвиной устроили очную ставку и спросили, что я спрятал в доме инспектора. Немцы уговаривали меня сообщить Мальвине то, что мне известно о Гроссфогеле. Я заявил, что кроме того, что уже сообщил им, я ничего не знаю. Они показали мне фотографии, среди которых были некоторые члены организации, но я не показал им, кто из них Гроссфогель. На следующий день меня снова допрашивали. На этот раз немцы сказали мне, что я оставил радиопередатчик у инспектора Матье. Они знали даже о том, что аппарат перевозился в чемодане «Боба» и что в доме инспектора Матье я переложил его в три маленьких чемодана.