затяжку, она опять пристала к спускавшемуся по лестнице парню:
– Как его звать?
– Жоффрей, – представил приятеля косоглазый, стараясь замедлить шаг – голоса у девушек были очень даже приятные. Но бульдогу было на них плевать, он хотел на улицу. Поводок натянулся, как тетива арбалета.
– Он ваш помощник? – не унималась брюнеточка, – поводырь?
– Да, типа того. Но по основной специальности – клоун.
– Могли бы не говорить, он очень смешной! Вы совсем не видите?
– Да, совсем.
– А как вас зовут?
– Серёжа.
Жоффрей уже миновал курильщиц, тянул на следующий пролёт. Сделав поводок подлиннее, Серёжка выиграл пару-тройку секунд.
– Меня зовут Рита, – представилась любопытная, – её – Света. Она – блондинка, весьма высокая. Я – брюнетка, среднего роста. Мы будем жить в шестьдесят четвёртой квартире, прямо напротив тебя.
– Вы сняли её?
– Да, сняли. Час назад въехали. Если что, заходи, поможем.
– Спасибо.
Уже сворачивая к подъездной двери, Серёжка вновь услышал вопрос, но на этот раз от блондинки:
– А с задней лапой что у него?
– Какое-то воспаление и отёк, – объяснил Серёжка, – от реагентов, которыми зимой асфальт посыпали.
– В клинику обращался?
– Да!
– Что назначили?
– Мочегонные.
Вдавив кнопку, Серёжка двинул плечом по тяжёлой двери, и Жоффрей дёрнул его в холодную гололёдную ночь. Апрель приближался к десятым числам, а год стоял две тысячи третий. В две предыдущие ночи слегка морозило и на крышах опять повисли сосульки. Двор унылой старой окраины близ метро затих совершенно. Побрызгав возле подъезда, Жоффрей потащил Серёжку мимо помойки через весь двор к пустырю, который лежал за двумя четырёхэтажными сталинскими домами из кирпича. С правой стороны к пустырю примыкали школьный забор и автостоянка, слева тянулась асфальтовая дорожка к метро. Впереди за группой деревьев виднелся длинный пятиэтажный дом, в котором жило несметное множество наркоманов и алкашей. Конечно, виднелся он не Серёжке – тот не соврал двум девушкам, что ему от глаз меньше проку, чем свиноматке от эротического белья, а Жоффрею. К той самой пятиэтажке последний и устремился, протопав между углом кирпичного дома и бойлерной, над которой белел невзрачный фонарь. Идя за бульдогом, Серёжка вслух материл и этого косолапого дурака, и ледяной ветер. Он допускал ничтожную вероятность того, что его питомца влечёт к деревьям за пустырём какое-нибудь серьёзное дело. Вряд ли. Обычно он находил там кости, обглоданные бездомными псами. Их там подкармливали. Бульдог сжимал эти кости своими мощными челюстями так, что, пожалуй, легче было ему башку оторвать, чем отнять добычу. Но и ничтожную вероятность никак нельзя было игнорировать. И поэтому следовал косоглазый за косолапым, злясь всё сильнее. Конечно, думал он о двух девушках. О тех самых. О Свете с Ритой. Если бы эта прогулка длилась недолго, то был