студентов на самостоятельную работу – они по своему невежеству могут нанести больным больше вреда, нежели пользы. Поэтому должны работать под надзором опытных врачей. А на ответственные участки нужно ставить способных, мыслящих, смелых людей. «Так что, сударыня, вам оказано доверие, честь».
Высокогорный Кулинский район, объединённый с Лакским, имел в своём составе ряд мелких аулов. До меня медицинский пункт возглавлял старый ветеринар-фельдшер, умудрённый знаниями и опытом, он пользовался большим уважением кулинцев. Фельдшерский пункт был прилично по тому времени оборудован и оснащён. Кое-какие медикаменты привезла из районной аптеки.
Через несколько дней ко мне явился посыльный из селения Чара. На вопрос, кто и чем болен, последовал обычный ответ: «Мужчина, болит живот». Взяв болеутоляющее, я отправилась в дорогу. Человека я спасла.
Первые пациенты – первый успех. Мне удалось поставить на ноги несколько чабанов. Слух обо мне как о «дохтуре» вмиг разнёсся по всем селениям. Откуда-то появились люди. Меня начали приглашать в дома к тяжелобольным – это были в основном мужчины, вернувшиеся с зимовий.
Поздняя осень 1942-го… День и ночь прибывают эшелоны с ранеными. Мы их встречали на вокзале.
Однажды вечером, уставшая, голодная, озябшая, я возвращалась с работы с дезинсекционного пункта. Меня пригласили в горком партии.
– Появилась необходимость срочно открыть дом для инвалидов войны. Директором предлагаем тебя.
– На такую работу нужно ставить крепкого мужика.
– Крепкие мужики в тылах не болтаются, так что давай засучивай рукава. Нам нужен прежде всего честный человек. Ведь всё создавать придётся из ничего. К тому же ты – медик. Так что получай печать, оформляй подпись в Госбанке, подбирай штат.
Те же инвалиды, которые могли что-то делать, стали штатными сотрудниками. Организовали группы по обучению швейному делу, сапожному ремеслу, специальности киномеханика. В общем, все, кроме лежачих и незрячих, были заняты делом.
Со временем у нас в доме инвалидов образовалась большая дружная семья. Все возникающие вопросы решались сообща. Ни один из инвалидов никогда не позволил непочтительного отношения к нам.
Когда я заболела воспалением лёгких и слегла, ко мне явилась группа посланцев – принесли масло, сахар, крупы.
– А вот этого делать не надо, унесите обратно, – попросила я.
– Мы сделали это, зная, что вы никогда ничего со склада не берёте, на кухню с чёрного хода не заходите, а если и едите, то вместе с нами и из общего котла…
Этот случай лишний раз убедил меня в том, что люди всё видят и всё слышат. От их глаз и ушей никуда не деться, и никто так справедливо не рассудит и не оценит, как народ.
Новый 1943 год встречали вместе.
– За победу! За нашу Родину! Смерть фашистам! – раздавались возгласы.
К великому моему удивлению, никто не произнёс здравицы за Сталина. И это в то время, когда все успехи советских войск на всех фронтах и в тылах связывались с его именем и на страницах периодической печати,