и тая от накатившей нежности.
– Ты обязательно сделаешь, Дитер, – прошептала я. – У нас все будет замечательно, я знаю.
– Верю, пичужка, – не стал спорить он. – Ведь ты – моя Звездная Роза, упавшая с неба. А небожителям всегда виднее, как лучше устроить земные дела. – Поцеловав меня, Дитер игриво хлопнул по мягкому месту: – Теперь беги собираться. Завтра мы отправимся в альтарскую столицу.
Глава 2
Оракул
Утром меня разбудил не нежный поцелуй в щеку, а звук охотничьего рога, протрубившего едва ли не над самым ухом. Я вскочила, в испуге озираясь по сторонам, но увидела только довольно ухмыляющегося Дитера с рогом в руках.
– Ты! – возмущенно вскричала я. – Я могла умереть от испуга!
– Подумаешь, обычная армейская побудка, – пожал плечами супруг.
– Ах «обычная»?! Так получи! – Я запустила в него подушкой.
Дитер поймал подушку и прижал к носу:
– Мм… люблю запах теплой и сонной птички. Она так изящно машет крылышками, когда пугается!
– А еще я изящно машу сапогами сорок второго размера! – в тон ему ответила я и подхватила стоящий у кровати генеральский сапог. – Чей туфля? Твой? Готовься, сейчас будут пули свистеть над головой!
Дитер выставил подушку как щит и принял пафосную позу:
– Фессалийские драконы не сдаются!
– Русские и подавно! – Я швырнула сапог, Дитер уклонился и с рычанием бросился ко мне.
Я пискнула, ныряя в облако перин и подушек. Дитер навалился сверху и просипел:
– Сдавайся, птичка!
– Ни за что! – отказалась я и поцеловала его в губы.
– Вот как! – Он поглядел в упор. В его зрачках закрутились золотые спирали. – Запрещенный прием?
– Еще нет, ваше сиятельство, – улыбнулась я. – Но сейчас будет…
Я провела рукой по его груди, оглаживая напряженные мускулы, чуть выпуклые нити шрамов, круговыми движениями обвела живот. Дитер выдохнул сквозь сжатые зубы и подтянул меня к себе. Его поцелуи обжигали кожу, ладони гладили живот и ноги, задирая подол ночной сорочки все выше и выше, пока я не почувствовала, как бедер коснулась напряженная плоть.
– Вы ненасытны, ваше сиятельство, – с придыханием произнесла я, дрожа от сладкой истомы. – Неужто мало ночи?
– Твой нектар слишком дурманит разум, моя роза, – проговорил Дитер между поцелуями. – Его всегда мало…
Горячая ладонь скользнула между бедрами. Я застонала, откидываясь на подушки, и бесстыдно раздвинула колени. Тело горело, по венам пробегал ток, а может, магия.
– Дитер! – прошептала, выгибаясь ему навстречу.
Внезапно открылась дверь.
– Ваше сиятельство, карета подана! – во все горло прокричал Ганс.
Дитер зарычал, но не от страсти, а от ярости. Я залилась румянцем, но не потому, что оказалась почти обнаженной перед ошарашенным адъютантом, а потому, что услышала отборную и виртуознейшую фессалийскую ругань из уст мужа, где единственными понятными словами были:
– Куда