замысла Черняховского, не обращал внимания на свои фланги. Он выдвинул на переднюю линию танки T-IV и сжег два танка из группы Онищука.
Черняховский понимал, как важно хорошо начать бой, чтобы уверенно действовать дальше. Он любил пословицу: "Доброе начало – полдела откачало". Многие годы он готовился к тому, чтобы победить врага в первом же бою, с первых же минут действовать активно, навязать врагу свою волю, осуществить такой маневр, какого он не ждет. Сейчас от его решений и действий зависел исход боя, судьбы людей, выполняющих его волю, судьба боевой техники, вверенной ему. Ивана Даниловича охватило нетерпение. "В боевые порядки! Видеть все самому!" – решил комдив, и его танк помчался вперед.
Вражеские танки открыли по машине комдива беспорядочный, но частый огонь. Несколько снарядов разорвалось совсем близко. Машину спасло мастерство механика-водителя. Ловко используя складки местности и виртуозно маневрируя, он на большой скорости уводил машину из-под прицельного огня.
В перископ из башни танка Иван Данилович увидел, как немецкий T-IV примерно с расстояния восьмисот метров подбил наш БТ-7, и тот вспыхнул, словно факел. Развернув башню, Черняховский выстрелил, но снаряд отскочил от лобовой брони немецкого танка. Ивана Даниловича охватила ярость: "Что за черт! С такой дистанции наш снаряд не берет броню".
Комдив стремительно повел машину навстречу головному танку врага. По сигналу Черняховского за его машиной устремились вперед и танки майора Онищука. Комдива от вражеской машины отделяли какие-то четыреста-пятьсот метров.
Иван Данилович напряженно ловил в окуляр прицела танк противника.
– Огонь!
Снаряд, выпущенный комдивом, ударил о борт T-IV. Бронированное чудовище, только что казавшееся неуязвимым, споткнулось.
– Горит! – в восторге крикнул механику-водителю Иван Данилович. – Горит фашист! Значит, надо бить немецкие танки с более близких дистанций, чем предполагали.
– Вижу, товарищ полковник! – отозвался механик. – Смотрите левее того места, где горит T-IV! Наша двадцать седьмая подбила еще одного.
– Онищук, Онищук, я двадцать первый! – назвал Черняховский свой позывной. – Перед тобой немецкие T-IV. Правильно используй местность, подпускай их на триста-четыреста метров и бей в борта! В борта!
– Вас понял, выполняю! – донеслось в ответ.
В наушниках послышался голос начальника оперативного отделения дивизии капитана Пашкова:
– Товарищ двадцать первый! Получена новая боевая задача, ждем вас.
Черняховскому пришлось возвращаться на командно-наблюдательный пункт.
– Докладывайте, какой приказ получили?
– Нового приказа пока нет, но вы слишком хорошо вошли в роль командира танка (выделено мной. – Ю.Р.).
Черняховский сдержал раздражение. Пашков был прав»[128].
Безусловно, Иван Данилович сделал для себя определенные выводы о месте