Непрерывное восхождение. Том 1. Сборник, посвященный 90-летию со дня рождения П. Ф. Беликова. Воспоминания современников. Письма Н. К. Рериха, Ю. Н. Рериха, С. Н. Рериха. Труды
от любых нападок дело Рериха. Чуткая его природа не выдержала после поездки на Рериховские чтения, проходившие в Новосибирске в 1979 году, и он получает тяжелый инсульт. Несмотря на это, чуть оправившись, снова пытается писать. Если не слушается рука, то на машинке. Каждый день старается гулять на воздухе, уже с палочкой, и силы возвращались. Но жизнь нежданно оборвалась, и книга осталась неоконченной.
Но уйти среди работы – значит продолжить дело и в другом мире. Вижу его всегда перед глазами: неугомонного, полного энергии, со сверкающими глазами, с красивым, одухотворенным, улыбающимся лицом.
Евгений Маточкин
Зажигающий миры-звезды…
Моя память о Павле Федоровиче Беликове окрашена каким-то ореолом чудесного. Мне иногда кажется, что, наверное, таких людей в народе называют волшебниками. И вовсе не потому, что они совершают какие-то чудеса или осыпают себя и других златом-серебром. Напротив, всегда скромные, в бесконечных трудах, умеющие наставить человека на правильный путь и всегда появиться там, где они более всего нужны. Нет, у него не было никакой волшебной палочки и не было былинной богатырской силы, хотя чем-то он и походил на Вольгу и Микулу. Просто по духу он был таким же богатырем и так же смело шел в бой, и вел за собой других. У него было такое ясное понимание жизни, что всякий раз его слова и мысли попадали в самую «точку» и производили самое необходимое действие. Недаром Николай Константинович Рерих говорил, что нет большей сказки, чем сама жизнь. Здесь мне и хотелось поделиться своими, если можно так сказать, «сказочными» воспоминаниями, которые поверх обыденного и внешнего более всего характеризовали необычность и внутреннее богатство этого Человека.
В 1975 году у нас в Новосибирском Академгородке состоялась юбилейная выставка картин Н. К. Рериха. Все работы уже были развешаны, и днем предстояло открытие. Рано-рано утром я поехал встречать Павла Федоровича, прилетавшего самолетом. Мы ехали с аэродрома в машине. Дорога шла по ровным полям, и что было удивительно – там, на востоке, где еще только занималась заря, стояли… Гималаи. Да, они были точно такими, как их рисовал Рерих – сияющими, светло-зелеными на розовом фоне восхода. Какой-то рациональный голос шептал мне, что это вовсе не горы, а обычные облака, но я старался не слушать его и не терять чудесного ощущения, тем более что наша встреча была столь радостна и возвышенна, что «опускаться на землю» не было никакого смысла. Пожалуй, не менее удивительным было то, что и эти сказочные Гималаи, и мой собеседник казались мне представителями одного мира – светлого и прекрасного. И поныне образ Павла Федоровича неразрывен у меня с этим гималайским обрамлением, – может быть, еще и потому, что, часто бывая с ним среди картин Н. К. Рериха, я замечал, что его облик очень естественно «вписывался» и сливался с горным миром, созданным великим художником.
В то время меня очень занимала рериховская космология. Я, как физик, был воспитан на теории «большого взрыва», и мне с трудом