Тут же картина совершенно иная – ноги военных, одетые в эти «чулочки» напоминают распухшие от укусов термитов слоновьи конечности, неуклюже сталкивающиеся при попеременном обгоне друг друга в ходе стремительного военного перемещения».
Прохлюпав через весь двор, Сергей оказался в тесном и полутемном свинарнике и поначалу не сразу разглядел суровые начальственные контуры. Ага! Вот он! Склонился над счастливой кормящей свиноматерью и почесывает за ее обвисшим грязным ухом. Счастливая свиноматерь довольно похрюкивает. На лице командира застыла безмятежная улыбка. Наконец он приподнимает голову и замечает переминающегося с ноги на ногу старлея, явно не знающего как повести себя в этой двухсмысленной обстановке: рубануть строевым шагом по проваливающимся в зловонную жижу отмосткам, при этом гоня перед собой волну и создавая многочисленные в радужности своей брызги, а затем, выпятив грудь и приложив руку к полной надежд голове, бодро так и громко доложить о своем всеми долгожданном прибытии? Или тихо так, бочком, приставными шагами подойти и шепотом представиться? Не нарушать свершающегося «таинства»? Но, командир вмиг разрешил внутренние Серегины терзания.
– Здорово, старлэй, – зычным голосом произнес он, распрямляясь и протягивая Сергею ладонь с прилипшими ворсинками хилой свинской растительности и давно не стриженными грязными ногтями.
Глянув на протянутую ему мохнатую лапу, Сергей поперхнулся. В этот момент в голове старлея что-то щелкнуло и ему вдруг все в этой округе стало невыносимо противно. И это зловонной свинячье царство, и этот самодур подполковник с облепленными говном слоноподобными бахилами.
– Здравия желаю, товарищ подполковник – поднося ладонь к голове и касаясь кончиками пальцев правого виска, хмуро ответил Сергей, демонстративно не замечая протянутой руки – старший лейтенант Просвиров прибыл для дальнейшего прохождения службы.
В пропитанном вонью воздухе повисла густая пауза.
– А-а-а! Вон воно щё! – вдруг вскрикнул раненый неслыханной, в его представлении, «борзостью» старлея и уязвленный до чрезвычайности командир, возмущенно потрясая не пожатой ладонью – Чыстоплюйчыка сюды прислали?! Ну шо ж, я Вас буду тут учиты лопаткою дэрмо разгребати.
– Вы, наверное, не поняли, – вконец осмелел Серега, сообразив по особенностям командирской мимики, что отношения между ними испорчены окончательно и что терять ему уже нечего, – я ведь сказал, что прибыл для дальнейшего прохождения службы, а не для разгребания, извините, вашего говна. Это уж Вы как-нибудь сами извольте.
– Ну знаешь лы шо… Мнэ глубоко насрати з высокой колокольны на то, шо Вы зараз говорылы. Вы, наверное, до сых пор ни як нэ врубытэс… щё ысты по Вашему служба?! – закончив гневно хватать ртом благоухающий воздух, вдруг искренне удивился голосом глубоко уязвленный командир. – Служба – цэ и исти ежедневноэ и ежечасноэ разгребание гымна! Вид гымна измэнается постоянно,