собаки. Молодец, Бенито. Глаз – алмаз! – похвалил канонира Родригес.
Затем он подошел ко мне.
– Значит, так, Диего. Подходишь к ним правым бортом, аккуратно. Правда, волны большие, но постарайся с первого раза подойти. Сможешь, сынок?
– Смогу. Не в первый раз, – ответил я.
– Молодец.
Родригес подошел к абордажной команде.
– Все к правому борту! Занять свои места!
Пираты быстро рассредоточились вдоль борта, в руках у них появились абордажные крюки. Каждый из них знал свое дело, свой маневр. Это была опытная, хорошо обученная команда, так что английская посудина не представляла для них особой трудности.
Между кораблями оставалось уже небольшое расстояние.
– Убрать паруса! – скомандовал Родригес.
Приказ был выполнен моментально. Команда действовала как единый механизм. И вот он настал, этот, волнующий душу каждого пирата, момент штурма. Я плавно подвел «Санта-Круз» к левому боку англичанина. Борта наших кораблей коснулись друг друга. В ту же секунду полетели абордажные крюки, впиваясь в борт «купца», соединяя оба судна. И сразу же, с дикими воплями, гиканьем, свистом, перескакивая через оба борта на английскую палубу, хлынула пиратская ватага. Все было как всегда.
Но то, что произошло в следующий миг, повергло меня шок. Крышки винных бочек вдруг откинулись, и оттуда, как черти из своих табакерок, высунулось десятка два военных моряков с ружьями. Грянул залп, и добрая половина наших товарищей рухнула на палубу, истекая кровью. В руках матросов появились пистолеты, и снова загремели выстрелы. В это время из отсеков корабля высыпало еще два десятка моряков с саблями и пистолетами. Они отсекли пиратов от борта, исключив возможность их отступления. Команда пиратов попала в кольцо и таяла на глазах. Оставшиеся в живых бешено сопротивлялись, но было уже ясно, что через несколько минут команда Родригеса прекратит свое существование.
Холодный липкий страх сковал все мои члены. Судорожно вцепившись в штурвал, я с ужасом наблюдал за этой кровавой бойней и ждал, когда придет и мой час.
На «Санта-Крузе» нас было четверо. Кроме меня, Бенито, врач Доменико и Ван Хайден за капитана. Мы смотрели на эту резню, буквально оцепенев от ужаса. Первым пришел в себя голландец. Он выхватил из-за пояса саблю и стал рубить канаты, к которым были привязаны абордажные крюки, державшие наши корабли вместе.
– Поднять паруса! – диким голосом заорал Ван Хайден.
Бенито и Доменико, поняв замысел голландца, стремглав бросились к мачтам.
– Лево руля! – заорал мне Ван Хайден.
Он уже перерубил последний канат, и наш бриг был свободен. Я крутанул влево штурвал, в это время взвилась вверх часть парусов, и наш корабль потихоньку стал отваливаться от роковой шхуны.
Оцепенение мое прошло, у нас появился шанс остаться в живых, и нужно было его использовать. Часть англичан, видя, что мы пытаемся удрать, открыли беспорядочный огонь из ружей. Мы попадали на палубу. Пули свистели где-то вверху, оставляли дыры в парусах, впивались в борта и мачты,