а сейфа там больше нет, только пыльный квадрат на полу остался.
Мы так и сели.
– Так вам камни эти нужны, – выпалила Солька, – так бы сразу и сказали!
Осиков расцвел, ему было приятно осознавать, что его наконец-то поняли и услышали.
– Камни! Да, камни, верните мне их, пожалуйста.
Сейф проживал у меня на балконе, на нем стояла старая лампа, которую мама все грозилась забрать, а мне уже давно хотелось ее выкинуть... значит, ему нужны эти булыжники, сколько возни из-за ерунды... Наверное, мой бывший начальник увлекался раскопками и географией или еще чем-нибудь в этом роде, если набил свой сейф природными материалами.
– Пойдемте, – сказала я, – сейф у меня на балконе, мне его Валентин Петрович на хранение отдал, говорит: «Пусть у тебя постоит, а то я ремонт в гараже затеял».
– Так вы знали Вальку?! – воскликнул Осиков, пытаясь меня обнять.
Я тактично отстранилась и сказала:
– Вообще-то, это мой бывший начальник, мы работали вместе, пойдемте, я отдам вам камушки.
На балконе было свежо, и я с удовольствием глотнула прохладного воздуха. Этот суетливый Осиков измотал меня просто до невозможности.
– Забирайте своего железного друга, – сказала я, указывая на ладненький сейф, который мы с таким трудом втащили сюда.
Осиков вдруг изменился в лице, бросился к сейфу, распахнул его и... стал выбрасывать коробочки с камнями, как будто это ненужный хлам...
Нашему удивлению не было границ. Еще недавно этот человек трепетно называл эти булыжники сокровищами... теперь же было похоже, что он интересуется совсем другим и камни для него не имеют никакого значения...
Выкинув почти все на пол, Арсений Захарович углубился в изучение старых потрепанных журналов.
– Простите, – начала Солька, – но разве это не то, что вы искали?
Она указала на кучу прозрачных коробочек с булыжниками разной величины.
– Нет, что вы, это просто камни, детские забавы, никому не нужная коллекция...
– Но вы же кричали – отдайте мне мои камни, – напомнила я.
– Ну да... не мешайте...
Осиков продолжал копаться в журналах, он листал их, тряс, рассматривал газетные вырезки и какие-то схемы, казалось, он не видит и не слышит нас. Из одного журнала выпала заляпанная карта. Осиков вскочил и заметался. Я убрала светильник с сейфа, и он смог расстелить карту.
– Вот! – воскликнул он, тыкая в какие-то леса и поля, – здесь мои камушки!
Мы переглянулись: надежда на то, что он умственно здоров, опять начала таять как дым.
Свернув карту, Осиков сказал:
– Я пошел, спасибо.
– Идите, – кивнула я.
Маленький мужчина зашагал в коридор, мы остались на балконе.
– Что-то мне это не нравится, – сказала Солька.
– Мне тоже, – прошипела Альжбетка.
Я промолчала: дверь квартиры была закрыта, а ключи лежали в моем кармане.
Осиков вернулся и с недоумением посмотрел на нас.
– Там закрыто, – сказал он.
– Я знаю.
– Так откройте, – пожал плечами Арсений Захарович.
–