её, свою жизнь, если надо будет родине, и отдам за неё,– Ковалёв сказал просто. – А как же ещё иначе? Только так русский, российский человек жить и думать должен. С вами в чём-то я согласен, а в чём-то и нет.
– А мне без разницы, согласен ты или нет, летёха! – Родион Емельянович всегда был сам себе на уме. – Сейчас вот бабка Селивониха или, как её, Матвеевна, открыла мне на нашу жизнь глаза. Слава богу, что мы, россияне, пока ещё с американским флагом в туалет не ходим по большой нужде. Но всё к тому идёт. Медленно, но уверенно.
При этом Осиновский заверил, что не за себя сейчас говорит, а за людей. Он-то преуспел. Старался, да и помогали… братаны. У него лично всё есть, и не только на Рублёвке, и не только автомобиль «Линкольн». А вот народные массы ждут у моря погоды. При новейших традициях, позаимствованных из-за Океана, вряд ли, в нынешнем веке дождутся. Одним словом, чем дальше в лес, тем больше дров. Их там – море, уже наломанных. Постарались предыдущие рулевые от имени народа довести народ до совершенно неадекватного состояния.
– Очнись, Родион, – урезонил предпринимателя Григорий. – Вспомни, кто ты, и думай только о хорошем. Каждому ведь своё. Кому выпало быть последним бомжём, а кому-то – первым министром.
– Верно, Гриша. Что-то у меня от удачи шарики за ролики зашли. Я очень успешный предприниматель. Меня сам… который этот… уважает. Вы знаете, о ком я говорю? Поэтому, молчите громче! Кстати, он классный парень и, относительно, справедливый. Правда, фрагментами. Главное, что он себя уважает. Такой вот у меня приоритет, мужики,– начал расхваливать себя Родион Емельянович, – всегда будет за мной, Осиновским. Ты, к примеру, Петя, шофёр мой личный, у меня будешь зарабатывать ещё круче! Здесь не дешевый базар. Я всегда держал своё слово. Или я его не держал, Пётр Иванович, а-а?
– Держали, Родион Емельянович, – откровенно согласился с предпринимателем водитель, – всегда поддерживали и морально, и даже… материально. Вон, ребята не дадут соврать.
Шофёр, именно, таким образом, сосредоточенно, следя за дорогой, обратился к сидящим на заднем сидении к охранникам, в общем-то, крепким мужикам, поверенным во многих делах Осиновского, секретарям процветающего бизнесмена, а, по сути, его телохранителям с большим опытом и стажем. Само собой, представители службы личной безопасности Родиона Емельяновича были и вооружены до зубов.
– С данным утверждением не поспоришь,– отозвался на голос шофёра Вася.– Не бедствуем.
Григорий, человек, что постарше и, конечно же, поавторитетнее, вместо того, чтобы выражать восторг по поводу коммерческих удач и щедрости своего хозяина и работодателя, несколько даже наставительно сказал:
– Я думаю, зря, Родион, мы заехали к твоей тётке в Чудово. Ты переутомился, а завтра у нас целый вагон дел. Да и сейчас ты зря почти три литра молока выпил. Погорячился. Тебя разорвёт, как бомбу.
– Ты, Гриша, меня, российского магната, самого Осиновского, учишь жить? – Конечно же, Родион Емельянович шутил. Но в этой шутке была огромная