.

строительства первоначальный вал,

      Кто, покоритель скал и властелин природы,

      Короной черных домн тебя короновал?

      Когда магнитогорские мартены

      Впервые выбросили свой стальной поток,

      Кто отворил твои безжизненные стены,

      Кто за собой сердца людей увлек

      В кипучий мир бессмертных пятилеток?

      Когда бы из могил восстал наш бедный предок

      И посмотрел вокруг, чтоб целая страна

      Вдруг сделалась ему со всех сторон видна, —

      Как изумился б он! Из черных недр Урала,

      Где царствуют топаз и турмалин,

      Пред ним бы жизнь невиданная встала,

      Наполненная пением машин.

      Он увидал бы мощные громады

      Магнитных скал, сползающих с высот,

      Он увидал бы полный сил народ,

      Трудящийся в громах подземной канонады,

      И землю он свою познал бы в первый раз…

      Не отрывая от Ларисы глаз,

      Весь класс молчал, как бы завороженный.

      Лариса чувствовала: огонек, зажженный

      Ее словами, будет вечно жить

      В сердцах детей. И совершилось чудо:

      Воспоминаний горестная груда

      Вдруг перестала сердце ей томить.

      Что сердце? Сердце – воск. Когда ему блеснет

      Огонь сочувственный, огонь родного края,

      Растопится оно и, медленно сгорая,

      Навстречу жизни радостно плывет.

      1947

      Всё, что было в душе

      Всё, что было в душе, всё как будто опять

                          потерялось,

      И лежал я в траве, и печалью и скукой томим,

      И прекрасное тело цветка надо мной

                          поднималось,

      И кузнечик, как маленький сторож, стоял

                          перед ним.

      И тогда я открыл свою книгу в большом

                          переплете,

      Где на первой странице растения виден чертеж.

      И черна и мертва, протянулась от книги

                          к природе

      То ли правда цветка, то ли в нем заключенная

                           ложь.

      И цветок с удивленьем смотрел на свое

                          отраженье

      И как будто пытался чужую премудрость

                           понять.

      Трепетало в листах непривычное мысли

                          движенье,

      То усилие воли, которое не передать.

      И кузнечик трубу свою поднял, и природа

                           внезапно проснулась,

      И запела печальная тварь славословье уму,

      И подобье цветка в старой книге моей

                          шевельнулось

      Так, что сердце мое шевельнулось навстречу ему.

      1936

      Соловей

      Уже умолкала лесная капелла.

      Едва открывал свое горлышко чижик.

      В коронке листов соловьиное тело

      Одно, не смолкая, над миром звенело.

      Чем больше я гнал вас, коварные страсти,

      Тем меньше я мог насмехаться над вами.

      В