озвучить некрасивую историю, – вздохнула я.
Мурмуль ободряюще улыбнулась.
– Ничего, я слышала разное.
Когда мой рассказ завершился, Софья всплеснула руками.
– Извините, но ваш жених мерзавец!
– В связи с этим хочется сказать «спасибо» Лене за наезд, – улыбнулась я, – ваша невестка спасла меня от большой беды. Правда о Бурдюке непременно бы со временем открылась, но оформлять развод очень муторно. К тому же я человек советского воспитания, мне неудобно оформлять брачный контракт, поэтому при разводе непременно возникли бы финансовые проблемы.
– Сочувствую, – пробормотала Софья, – поверьте, вы непременно найдете свое счастье. Оставайтесь в приюте сколько хотите.
– Гости созваны на субботу, думаю, в воскресенье хирург признает свое поражение и успокоится, – оптимистично предположила я.
– Дай-то Бог, – помрачнела хозяйка, – у нас иногда останавливаются женщины, сбежавшие от мужа-насильника. Как правило, позже мы отправляем их в другие города. Увы, сильный пол мстителен. У мужчин развит инстинкт собственника, их бесит, когда бунтует тот, кого они считают своей вещью.
– Например, жена или невеста, – кивнула я.
Софья подперла щеку кулаком.
– Знаете, какое количество москвичек терпит побои? На побег решаются единицы, остальные вытирают слезы, замазывают синяки и утешаются мыслью: «Бьет – значит, любит». И несть числа тем, кто закрывает глаза на пьянство супруга или его измены.
– Это не мой вариант, – отрезала я.
– Очень хорошо, – кивнула Софья, – но вы в опасности. Лучше не возвращаться пока в дом, а пересидеть у нас.
– Вот сидеть-то как раз я и не собираюсь, – фыркнула я, – объясните, какая вам нужна стиральная машина, я поеду и куплю.
– Но откуда вы узнали про нашу проблему? – заморгала Мурмуль.
– Вы сами во время завтрака рассказали, а потом, совершенно случайно, выбирая в библиотеке книгу, я стала свидетелем вашей беседы с Ренатой, – призналась я.
Софья встала и открыла форточку.
– Ну, тогда вы знаете, что основная моя головная боль на сегодня – это Настя. Со стиралкой вопрос решаем, но вот что делать с девочкой?
– Может, я смогу помочь и здесь? – предложила я.
Мурмуль села в кресло.
– Давайте я введу вас в курс дела. Понимаете, легко предоставить человеку кров, еду и одежду. Но ведь здесь лишь временное пристанище. Конечно, скорее всего, Николай Ефимович останется с нами навсегда. Вы видели старика, он не приспособлен к жизни в социуме. Об индивидуумах, подобных Поповкину, должно заботиться государство. Хотя больной, одинокий дед имел койку в доме престарелых, но там ужасные условия! Я не знаю, кто надоумил Николая Ефимовича приехать к нам, не понимаю, каким образом он преодолел путь через всю Москву без денег, в состоянии безумия.
– Бедняга очень хотел избавиться от заботы органов социальной опеки, – вздохнула я.
– Похоже на то, – согласилась Софья. – Не в наших правилах оставлять