против своей воли, пошла чуть впереди, раздвигая кусты. Ее волосы, примятые от автомобильного кресла, рассыпались по спине – белые сверху, желтоватые на концах.
Он коснулся рукой травы, кончики укололи пальцы и ладонь, и сразу же на него накатила первая волна музыки, как будто трава была ее проводником. Он глубоко вдохнул, чтобы задержать ее на секунду: волна прошла до горла и растворилась в нем, напитав его силой.
Теперь он знал: все получится, остановить музыку уже невозможно – разве что задержать ненадолго. Ноздри его раздулись, впитывая запах животного, идущего впереди.
– Ну и где она?
Полуоборот, ее профиль, взмах синих ресниц, недовольно искривленные губы… «Еще не пора… Не пора… Не спугни ее!» Вынужденный следить за собственным голосом, он едва не пропустил вторую волну.
– Слушай, здесь была! Подожди-ка, наверное, за соседним деревом…
Голос у него стал низким, но это ее не насторожило. Она завертела головой, и он увидел, как белый клок шерсти отделился от остальной массы волос, плавно спустился вниз и повис на ее свитере. Маленькие острые зубки, розовые десны… «При укусе крыса может заразить человека хантавирусом, летальный исход от которого составляет, если не проводить лечение, не меньше десяти процентов».
Вторая волна упала сверху, и от удара он едва не покачнулся. То, что оживало в нем, притягивало к себе со всех сторон звуки, и они из хаоса упорядочивались в стройную систему, математически выверенную конструкцию, выражавшуюся музыкой, безупречнее которой не могло быть ничего в мире. Он даже прикрыл глаза на несколько секунд, боясь, что может не выдержать, упасть оттого, что закружилась голова. Музыка вырастала из всего вокруг, проникала в него, и он ощущал, что почти готов совершить то, зачем они пришли.
– Короче, мне это надоело! Пошли отсюда!
Ее визгливый голос ворвался фальшивой, режущей слух нотой в то, что пело вокруг, и не в силах уже противиться себе, он сделал ей знак замолчать.
– Ты чего это на меня машешь-то? Офигел?!
Но и ее вопль уже не мог помешать неотвратимому наступлению его симфонии. Мощный аккорд, взмах веток, синхронный всплеск листьев! Третья волна обрушилась со всех сторон, затопила его, опустошила и наполнила собою, и все тело стало жарким, будто вспыхнуло изнутри. Он ощутил такой мощный прилив желания, что оскалил зубы, чтобы не выплеснуться раньше времени, и крик вырвался даже не из его горла – из него всего, насквозь пропитанного торжествующей, гремящей, оглушительной симфонией смерти.
Она даже не успела ничего понять. Бусинки крови, забрызгавшие кусты, и красные росчерки на траве, и неровное расплывающееся пятно под его ногами – все это случилось уже следом за пиком его наслаждения, и он облегченно опустился на траву, слыша, как затихают в нем звуки, просачиваясь в землю и возвращаясь туда, откуда появились.
Несколько минут он сидел, приходя в себя, чувствуя выступившую на лбу холодную испарину. Он всегда испытывал сильный приступ слабости и сонливость вслед за тем, как убивал крысу. Подыхая, они забирали у него часть энергии, но это