за посеребренными морозом стволами елей, осторожно подкрался к источнику свечения.
– Наконец-то!.. – невольно вырвалось у Бати.
Он не ошибся – на обочине его действительно дожидалась «конкретная козырная тачка».
Огромная машина, криво стоявшая с краю шоссе, напоминала потерпевший крушение пароход. Под вздернутым капотом покачивалась тусклая лампа-переноска. Неверный мутный свет выхватывал из темноты сосредоточенное лицо молодого пацана. Склонившись над промасленным двигателем, он вдумчиво закручивал гайку.
Подкравшись поближе, Батя безошибочно определил марку машины. Это был трехосный «Студебеккер» – огромный американский грузовик эпохи ленд-лиза и культа личности. Пахан, страстно любивший фильмы про блатных, отчетливо помнил, что точно такая же тачка была у фартовой бригады «Черная кошка», наводившей ужас на послевоенную Москву. Машина явно побывала в салоне тюнинга: на передке «Студебеккера» хищно поблескивало нехилое навесное оборудование – огромная бульдозерная лопата снегоочистителя. Выглядело это куда круче любых кенгурятников и лебедок. Вместительный жестяной кунг скрыл бы от посторонних взглядов небольшой коллектив гоп-стопников. Несомненно, столь грозный автомобиль могла позволить себе только очень уважаемая бригада, вроде саяно-шушенских…
Так любовь к бандитскому кинематографу сыграла с беглецом злую шутку. Старый вор, просидевший на «строгаче» целых двенадцать лет, не знал, что теперь уважающие себя пацаны ездят не на антикварных грузовиках, а на конкретных козырных джипах.
Пахан спокойно вышел из-за дерева. Из-под поднятого капота вынырнула голова водилы.
– Что ж ты, батя, на трассе по такому морозу-то бродишь? – приязненно улыбнулся пацан. – Иди в кабину, согрейся…
Фамильярное обращение «батя» окончательно вселило в Батю уверенность, что он не ошибся.
– Козырная конкретная тачка – твоя? – прищурился он, осматривая «Студебеккер».
– Какая она моя… бригадная, – вздохнул пацан. – Вон, надпись по борту.
Действительно – угловатый кунг украшала броская надпись «Аварийная бригада».
Сомнений быть не могло… Вскочив на высокую подножку, Батя рванул тяжелую дверку и нырнул в темную теплоту кабины. Спустя несколько минут за руль уселся водила. Утерев ветошью промасленные руки, он вопросительно взглянул на пассажира.
– Поехали, пока мусора не наехали! – коротко распорядился беглец.
– Мусора – это всегда хреново, – готовно согласился шофер и, заведя двигатель, дружественно протянул руку. – Давай знакомиться. Меня Данилой зовут. Данила Черняев. Не слышал? Услышишь еще…
5
Штыковой блеск прожекторов прорезал колючий орнамент проволоки. На огромном зоновском плацу чернели бесконечные коробки арестантов. Злобные овчарки рвали поводки, и горячая слюна срывалась с желтых клыков.
На ночном плацу братва коченела уже третий час; сразу же после отбоя на зоне начался незапланированный шмон, во