сверхестественной удаче. Цирк Дю Солей – да еще полгода назад я бы горы свернула, лишь бы только попасть на прослушивание. А тут – контракт на целый сезон! Но видишь, как все переменилось за последнее время… Не стало Анны Петровны, за Сашкой некому присмотреть, да что там – и дома-то больше нет. А тут еще ее рука… Тащить с собой ребенка в полную неизвестность, в чужую страну, где и сама-то пока на птичьих правах… Нет, нет, невозможно! Ты-то поезжай, конечно, даже и не вздумай отказываться! Потом, глядишь, через пару лет, когда станешь заокеанской звездой, замолвишь и за меня словечко при случае…
– Ты мне это бгось! Свои эти вот… упадки духа! Неужели совсем некому за гебенком пгисмотгеть?
– Одна Анна Петровна на всем белом свете и была. Я ж детдомовская. Имя, фамилия, дата рождения – придуманы от и до. Знаешь, – мама горько усмехнулась, – все, абсолютно все из наших мечтали: вот станут взрослыми и отыщут своих родителей. И вопреки всему, всей этой ужасной серости и убогости, верили: родители ни за что на свете не бросили бы их, просто так сложилась судьба. В это свято верили даже самые пропащие, на которых все воспитатели уже давно махнули рукой. Однажды на новогодних каникулах нас привезли в цирк. Это был совершенно другой, удивительный мир, наполненный радостью, музыкой, смехом. Там была девочка-гимнастка, она выступала вместе с родителями – бесстрашно взлетала прямо под купол. На ней был, знаешь, такой искрящийся костюм с воздушной юбочкой. Она была вся такая хрупкая, неземная, тонкая, звонкая… Я готова была полжизни отдать, чтобы вот так, как она парить в воздухе… Мечтала: вот, вырасту и стану известной на весь мир цирковой гимнасткой… И родители узнают обо мне из газет. Потом, конечно, оказалось, что цирк – это праздник только для зрителей. А на нашу долю остаются пот, боль и изматывающие репетиции. Но я все равно не хотела бы иной судьбы. Там, под куполом, я чувствую, что живу.
Сашка услышала, как мама усмехнулась.
– Я после школы собиралась в цирковое поступать. Девчонки – кто на дискотеку, кто на свидание, а я в спортзал. Но вот влюбилась без памяти. Дышать забывала, когда он рядом был. Там уж не до цирка – поступила, куда пришлось. Так что быть бы мне сейчас швеей-мотористкой в пыльном ателье заштатного городишки. И я бы ни о чем не сожалела, если бы он был рядом.
– Он тоже… гос в детдоме?
– Нет, что ты!.. Саша был из приличной семьи, не ровня мне, подкидышу детдомовскому. Мне сразу дали это понять. Мать у него строгая, завуч в школе. Она с первого взгляда меня невзлюбила. Твердила, что я камнем повисну у него на шее и всю жизнь ему загублю. Может, в чем-то она была права… Кто знает, как все сложилось бы, если бы мы не встретились?
– Что гадать-то тепегь?! Мало ли что могло бы быть! Пгошлого не вегнуть. Они живы? Они вообще в кугсе, что у них есть внучка?!
– Нет. Доходили слухи, что отец ушел следом за сыном через пару лет – сердце не выдержало. Ах, Ники, да как я объявлюсь-то после стольких лет молчания…
– Позвони