не собираюсь. А денег нам с ней хватит на две жизни.
– Чего мне боятся, – ровным голосом ответил Глеб, – я тебе сразу сказал, помочь тебе, дело святое. А на шило я и сам не полезу. Кстати бинокль на заднем сидении лежит в футляре.
– Вот и ладушки, – включил зажигание Клаус. Поцеловав руль он перекрестился и тронулся с места.
Он не поехал оголтело к Юридическому центру, решив сделать разведывательный круг вокруг этого квартала и оценить обстановку. Город в это время безмолвствовал. В окнах домов свету не было, горели только фонари на козырьках подъездах. По тротуару в основном прохаживались влюблённые парочки. Да где-то вдалеке у ночного бара раздавались одиночные пьяные крики. Самоё главное во время его дозорного объезда не попалось ни одной милицейской машины и его объект сиротливо стоял во мгле.
Зингер поставил автомобиль на другую сторону проспекта, так, чтобы Глебу хорошо был виден вход в юридический центр. Выйдя из машины, глубоко вздохнул, чтобы подавить в себе незнамо откуда появившуюся предательскую апатию. И словно молодой перепрыгнув через чугунное ограждение, по аллее направился к дому, где располагалась «резиденция» Калины.
Глеб в это время озираясь смотрел по сторонам и держал кулачки за друга. Он видал его силуэт который скрылся за стеклянными дверями, за какое-то мгновенье. Он издал вздох облегчения и перевёл свой взор на проспект, по которому иногда пробегал легковой транспорт:
«Не мешало бы к этой темноте добавить дождя хорошего, – подумал он, – такая погода для Клауса, девяносто девять процентов успеха».
Он только подумал и сразу вздрогнул. Это был Зингер.
– Ну ничего себе Вездеход, вот это дал! – изумился Глеб, – сработал со скоростью звука, или не получилось?
– Первый шаг к изгнанию сделан, – улыбнулся Клаус. – Дело то пустяковое. Их дверной замок, это не вход в самое засекреченное хранилище золота в Кентукки. Я с закрытыми глазами любую дверь вскрою за минуту. А почему быстро? Потому что вгонял шприцем твою жидкость в небольшой диванчик в скоростном режиме, а не лил в укромные места. Вонь я тебе скажу непередаваемая. Я боялся, что ужин свой там на полу оставлю. А это улика. Но я своего присутствия там не оставил, ни до чего не дотрагивался. Сам понимаешь, на руках перчатки, на ногах бахилы.
– Каковы твои дальнейшие действия? – спросил Глеб.
– Дальше я становлюсь наблюдателем и буду действовать по обстоятельствам. Думаю Калина со своей конторы уже завтра задвигается. А я пока займусь наблюдением за Буниным и его квартирой. Бинокль есть, – значит полдела сделано. И ещё могут открыться в скором времени новые известия о главном адвокате этой конторы. Оказывается Ольгу до меня возил мужичёк, который в прошлом работал водителем криминальной милиции Железки, Лёня Воротынцев. Не слышал про такого?
– Ты же знаешь, что я не люблю с такой публикой знаться, – мрачно заявил