какая…». Молча обнялся с заплаканной Ольгой. С Серёгой обменялись рукопожатием, отводя сумрачные взгляды.
Кэтрин и Павлик, пришедшие вместе с Лёней, выглядели иначе… Отпечаток событий лёг на души и лица. Непосредственное прикосновение к трагедии никогда не проходит мимолётно. Последняя волна, унесшая родителей, только-только сморгнул – и вместо дорогих фигур навек пустота. И это бесконечное бегство от медленно, красиво, неотвратимо и властно приближающейся огромной волны, где беспорядочно и бесполезно барахтаются игрушечными фигурками люди, машины, какие-то вещи. Волна просто взяла своей бескрайней лапой всё, что хотела, поиграла беспечно и жестоко, потом бросила, наскучив, и отправилась в море. Оставила Павлику белую отметину, чтобы помнил.
Сотни мёртвых лиц ещё долго не давали спать Кэтрин. Полуголые, изувеченные, распухшие от воды тела узнавали по обрывкам одежды, родинкам, татуировкам, серьгам, крестам, цвету волос. Но напрасно высматривала девушка среди седоволосых крепких мужчин отца, родинка на щеке его жены тоже не находилась…
Отпевать без могилы, не положив в гроб? Никто не видел их мёртвыми. Кэтрин… заказала заздравный молебен.
– Их считают без вести пропавшими.
Маришка незадолго до трагедии улетела в Африку, прервав все связи. И ничего не знала. О смерти отца, последовавшей в следующем месяце, она тоже узнала много позже…
Лёня провёл с родными несколько дней и, не встречаясь в этот раз ни с кем из друзей, вернулся в Петербург. Из дома он забрал только какие-то книги и диски.
– Пашка, держись, брат. Пиши мне по электронке, слышишь меня? Пиши!
Не было сил смотреть на папкину прядь, перекинувшуюся на смоляные волосы братишки.
Глава 10. Как росла Юля
Юлечка росла интересным ребёнком. Как и у всех мам, у Ольги составилась целая «коллекция» памятных моментов из детства дочки: грустные, забавные, тревожные, удивительные… Перебирала их потом в памяти, отыскивая истоки будущих поступков, закономерности развития…
*Когда в поликлинике проверяли у малышки шаговый рефлекс, она ступала на носочках и выворачивала внутрь одну ступню. И когда побежала своими ножками, тоже предпочитала передвигаться на пальчиках. «Как балеринка!» – восхищалась тётя Зина. А что показатель этот не умилительный, а тревожный, Ольга узнала гораздо позже, когда дочка уже выросла.
*Однажды (Юля была ещё младенцем в колыбельке) Ольге приснился страшный сон. Юре пришлось её долго успокаивать и разуверять. Приснились родители – Олег и Светлана, стояли они как будто на погосте, хмурые и строгие. Говорили о Юлечке: «Ну, раз она такая, значит, придётся её закопать». Ольга рыдала и никак не могла остановиться. Такого отчаяния ей испытывать ещё не приходилось.
*Юлю крестили в год и два месяца. Она не орала, как другие дети, а осматривалась, переводя долгий взгляд с иконы на икону, на облачение