Со мной? Ты в своем уме? Как? Какой закон? Его нет нигде. Нигде. Ни в столице, ни в Думе, ни в правительстве, ни церкви, ни целом в мире… Нет! Ты понял – нет! А будешь мешаться, путаться под ногами, так на тебя весь наш синод натравят, а надо будет, и люцефера привлекут. С кем угодно договор подпишут. Подпишут. Кровью!
– Я ухожу. Завтра утром. Попробуем исправить.
– Завтра? Завтра у меня губернатор и представитель из Москвы, из аппарата президента. Давай, в другой раз начнём? В другой?
Но Слишкомжарко пропал. Когда ушёл? Вот только был, и не стало его.
– О боже, что будет завтра? Что будет? Или это сон?
VII
Утро. Лучше бы оно не наступало. Вечер тупой, а утро ещё хуже. Какой дурак придумал это, что «утро вечера мудренее»? Поганее. Особенно, когда почти не спал.
Анатолий Дмитриевич – среднего роста, полноватый, даже слегка пухловатый. Без седин и плеши. Нос слегка крючковат. Глаза большие карие. Взгляд одновременно наглый и в то же время преданный. Это – для начальства. Для подчинённых – всегда гроза. Ну, ничего приметного, запоминающегося. Чиновник. Русский чиновник. Классический. Он всегда выглядел бодрячком, но не сегодня.
Шёл к служебному «мерседесу», как на эшафот. Его ждали на стройке. Там будет губернатор и представитель из Москвы с инвесторами из Европы. Можно было бы не ездить, сославшись на здоровье, стройка не его, всем управляет губернатор. Только отношения с губернатором были давно испорчены и продолжали портиться, каждый из них грёб под себя и делиться ни с кем не хотел. Терпели друг друга. Пока терпели, потому что за каждым из них стояли определённые люди.
Стройка была на территории района, но проку от неё ни для района, ни для него лично не было. Строили какой-то завод, финансировали частью – иностранцы, частью – бюджет. Большей частью – иностранцы, поэтому украсть было тяжело. А предложить свои услуги мешало прикрытие губернатором и контроль сверху. Бестолковая стройка.
Он уже был на месте, когда машина губернатора и представителя со свитой и иностранными инвесторами только подъезжали.
– Успел. Припёрлись ноздря в ноздрю. Не спится им. Ладно. Главное, этого чудовища со мной нет. Представляю, что было бы… Эх, иду.., – вслух думал он, потом нарочито бодро и ласково закричал, выпрыгивая из машины:
– Доброе утро всем! Рад приветствовать!
С ним поздоровались наскоро и тут же прошли на строительство.
– И вам спасибо…, – пробурчал он им в след.
– Доброе утро.
– Ты…?
Парнишка стоял перед ним в нелепейшей одежде: светлая рубаха из грубого холста, подпоясанная веревочкой, штаны такие же, на голове – кепка, как из музея, а ноги были обуты в лапти.
– Ты откуда такой? Слушай, давай, завтра, завтра, давай… – — засуетился глава, опасаясь, как бы его не увидели рядом с этим языческим «чудовищем».
– Одет ты не по-людски. Всё в галстуки, да кожаная обувь