тогда и пробралась во дворец, – говорила Ирка, дочь простолюдинки, над которой природа так пошутила вдруг.
– Я многому научилась за это время, они бы поверили, что я – это она, но проклятый пес, а потом и второй, они наделали столько шуму.
– А то тебе неизвестно, что собаку свою хозяйку узнает из тысячи.
– Но я просто не успела отравить его, и делов то было.
– Собаку можно умертвить, но что бы ты сделала с Домовым, можно договориться с Банником, даже с Кикиморой, если ты такая хитрая, но он никогда ни на какие хитрости не пойдет. Впрочем, теперь это тебе без надобности, потому что туда ты вернуться все равно не сможешь.
– Я мертва? – удивленно спрашивала она.
– Еще как мертва, мертвее не бывает, – усмехнулась русалка, иначе ты бы со мной не разговаривала. Садко и Алешка Попович ходили по дну озера живыми, но у них было особенное заклятие, а ты просто свалилась к нам, о чем же тут еще думать можно.
№№№№№№
Елизавета, поглощенная своими переживаниями, не заметила не появления, ни исчезновения Анастасии, и Домовому было, за что ее упрекнуть, но он не стал этого делать, потому что и сам никогда почти не замечал на младшую дочь Ярослава, и она была права, когда упрекала его в бездушии.
– Они родные сестры, – сам с собой беседовал Домовой, – и надо что-то сделать, чтобы они стали немного ближе, потому что только родственники могут поддержать друг друга, человек не привык жить в одиночестве, не должен он один оставаться.
Она любит того, кто покинул ее. Это странно, тем паче, что он никогда не будет ее любить так, как ей хочется. Но об этом не мог говорить он с ней в такие минуты – разговор получился бы слишком горестным. А у нее в последнее время и без того печалей хватало.
Самозванку он успел на дно озера отправить, но где же настоящая княжна, если черт не сможет ее спасти, то и никто не сможет. Хотя через какое-то время она все равно уедет в другой мир, и ее король не особенно от Кощея отличается, но все должно делаться ладом, а не так, как теперь происходит.
№№№№№№
В тот момент, когда Домовой размышлял и томился в неведении, Анастасия уселась на широкий пень и не собиралась больше никуда идти.
– Я смертельно устала и шага больше не сделаю, – твердила она.
– Мы и без того все бросили, и с тобой плетемся, как люди или черепахи, что еще прикажешь? – возмутился Банник, он уже пожалел о том, что пошел княжну спасать, а не лежал в своей теплой и пустой бане.
– Тебе хорошо говорить, у тебя лапы мягкие, они не болят вовсе, черт копытами земли не касается. А я все ноги до крови давно постирала, пока за вами гнаться хотела.
Она ничего не хотела слушать, оказалась капризна и удивительно упряма.
Федор молча развел костер. Из принципа он не собирался поддерживать Банника и нападать на девицу. Двое на одну – это не по-мужски. Долго ли они сидели у костра или