предложили пройти в комнатку. Он сначала не понял зачем, а потом видит – сумку эту грязную с крестом открывают и достают оттуда шприц огромный с уже насаженной иглой, показывают – снимай штаны. Петр сразу вспомнил, куда сунул сертификат, и быстро его нашел. Все-таки человек в минуты опасности проявляет чудеса ловкости, храбрости и памяти. Потом уже выяснили, что за 50 долларов можно купить разовый (!) сертификат без снятия штанов, но на вылете будет то же самое, так что лучше заранее… в Москве… и не терять…
Иммиграционный офицер спрашивает о цели нашего приезда. Говорим, естественно, бизнес. Как все белые. Ну не говорить же, что приехали банк открывать. Все равно не поверят и будут спрашивать дальше или найдут что-нибудь, к чему можно придраться, и будут вытягивать деньги.
Пытаемся получить багаж. Духота невыносимая, в битком набитом зале получения багажа белые, по-моему, только мы. У нас кроме наших чемоданов шесть больших коробок с кимоно и прочим спортивным инвентарем. Пока один вылавливает коробки, другой охраняет то, что уже достали. Вокруг нашей кучи коробок уже трутся какие-то люди и на приличном русском языке (наследие университета Дружбы народов имени Патриса Лумумбы) предлагают отнести, отвезти, поохранять и пр. Отбиваешься, как от назойливых мух, но они не уходят, все стоят в стороне и терпеливо ждут (ясно, что мы сами все это не утащим), пытаясь отогнать конкурентов. И вот мы уже в тесном кольце, и все смотрят на нас с интересом и ожиданием.
Как назло, нет одной коробки. Похоже, она застряла в Париже, так как транспортер уже полчаса как вертится пустой. На каком-то грязном бланке пытаюсь написать заявление на утерю багажа и всучить его чиновнику. Петр в это время держит оборону нашего багажа. Самое удивительное, что через три дня коробку действительно вернули, правда, за ней пришлось ехать в аэропорт. А мы уж и не надеялись.
Нас по-прежнему никто не встречает. Прошло часа три с момента прилета. Пытаюсь звонить по местным конголезским номерам, которые у меня есть, никто не отвечает. Ни один номер! Звоню в Москву (там уже двенадцать ночи, три часа разница), говорю дежурному в «Метрополе», что сидим в Киншасе уже три часа, никто не встречает, на звонки не отвечают. Девушка сочувственно выслушала, через несколько минут перезванивает и говорит, что ничем помочь не может, ни до кого дозвониться невозможно. Поздно.
Картина складывается достаточно комичная, если не сказать грустная. Два белых человека, взмыленные, взмокшие, в костюмах и при галстуках, с огромной кучей багажа отбиваются уже несколько часов от наседающих со всех сторон черных. Подходила полиция, пыталась нас препроводить на улицу, но мы стояли насмерть. Было ясно, что на улице нас если уж не съедят, то половину багажа точно уведут. Решено было ждать внутри до победного. Ну ведь должен же кто-нибудь нас подобрать! Периодически звоню по всем имеющимся номерам. Тщетно! Скоро в телефоне сядет батарейка, и тогда будет совсем весело! Что делать – непонятно. Позитивно мыслить становится все труднее. Листаю свою тетрадку, которую