настолько, чтобы зрители к потехе успели приготовиться. На танцполе и так не очень много народу было, а тут вдруг словно по волшебству вокруг нас свободное пространство образовалось – видать, завсегдатаи уже в курсе ритуала, как и моя спутница. И Тинке, в отличие от остальных, назревающий конфликт был совсем не по душе. Мне тоже, но… кто бы меня спрашивал? С первого взгляда на Паоло стало ясно, что без рукоприкладства не обойтись. Слишком уж он был уверен в превосходстве и прямо-таки лучился самодовольством – еще бы, с четверкой клевретов за спиной! Поэтому пришлось сделать вид, что я до глубины души возмущен порчей парадной одежки (и это действительно так, ради выхода в свет я приоделся в белую тенниску, джинсы и топсайдеры, то есть более чем прилично по местным меркам), и пустить в ход кулаки.
Как раз в этот момент и приключился конфуз – красавчик Паоло вырубился от первого же хука. Хотя должен признать, тут и доля моей вины была – не стал сдерживаться, от души врезал. Просто и бесхитростно, не размениваясь на финты. Костяшки на левой руке рассадил, блин. Ну а дальше все по сценарию – долгие и упорные танцы с оставшейся четверкой. Этих на вынос я бить не стал, умерил силу. Зато поиздевался знатно, расквасив носы и наставив синяков. А еще повалял по танцполу, попрактиковавшись в ударах ногами и бросках. Это гораздо лучше запоминается, нежели внезапный отруб, когда вражина даже не успевает понять, что именно с ней стряслось. А еще мне было интересно, как долго я смогу продержаться против четверых дилетантов, не получив серьезных повреждений. Как выяснилось, достаточно долго, чтобы вмешалась сначала охрана клуба, а потом и подоспевшие карабинеры. Остальные посетители клуба, что характерно, так и оставались в роли зрителей, что противоречило моему студенческому опыту – у нас на Новом Оймяконе такие стычки зачастую перерастали во всеобщую свалку. А тут все чинно-благородно: пятеро дерутся, шестой не мешай. В какой-то мере даже честно. Впрочем, я и тут мог накосячить, по незнанию нарушив некие местные традиции выяснения отношений. Но мне было, как обычно, пофиг. Потому что меня наконец отпустило – как оказалось, изуродованной груши было маловато. И я даже не стал оказывать сопротивления секьюрити, хотя без этого драка в клубе как бы и не драка – по нашим, новооймяконским, понятиям. Безропотно подставился под слабенький шокер и сделал вид, что потерялся. Потому меня и копы месить не стали, надо думать. А побитую четверку просто пожалели – они выглядели куда хуже меня. У меня в пассиве, если не считать убитую тенниску, небольшая ссадина на нижней губе и чуток горящее ухо – не очень чисто от размашистого крюка увернулся, кто-то из четверки задел-таки. Зато в плюсе законная гордость, глубокое чувство удовлетворения и полнейшее отсутствие чувства вины. Ибо жалеть не о чем. А как на меня Тинка смотрела! Реально, она меня сегодня узнала с самых неожиданных сторон. И, зуб даю, эти стороны ей понравились куда больше, чем занудство и ботанизм в повседневной жизни и работе.
А потом нас всех,