чертами лица и каштановыми волосами. На нем была белая льняная туника, а в руке он держал кубок с вином. Гвардеец посмотрел на гостей, откинул со лба прядь волос, обернулся в дом и крикнул:
– Зенон! Можешь не торопиться, нам прислали одну из гетер! – и жестом предложил Юлии войти. Та удивленно посмотрела на мужчину и громко спросила:
– Кто ты такой и что здесь делаешь?
Орлик ткнул госпожу пальцем в бок (за это точно выпорют до полусмерти) и отвесил самый низкий поклон, на какой только был способен.
– Прости нас, господин, за беспокойство. Мы хотели прибраться в доме у Юлии, но раз теперь тут живете вы, не будем вас беспокоить. – Славянин потянул девушку за плащ назад. Та проявила сообразительность, перестала сверлить воина взглядом и слегка поклонилась.
– Вы нам не мешаете. Входите и работайте.
Дверь боковой комнаты раскрылась, и в зал вышел широкоплечий коренастый мужчина с намыленным лицом и ножом в руке, совершенно обнаженный. В таком естественном виде он легко мог служить наглядным пособием для профессоров медицины – все мышцы рельефно выступали под кожей. На груди и плечах белели глубокие шрамы.
– У этой девчонки отличная купальня в доме устроена – небрежно бросил Зенон. – Вода горячая, но не обжигает. Сходи тоже, нам за остальными гнаться не нужно. И закрой дверь, Василиск, сквозит.
От удивления Юлия разжала руку, и светильник мягко упал на землю, окропив снег брызгами масла.
– Зенон, у нас гости. Это очень необычная служанка: она носит серебряную сетку на волосах, дорогой плащ из шерсти антилопы и длинную тунику тончайшей работы. Надеюсь, она удостоит нас вниманием и зайдет в гости.
– Беги! – закричал Орлик и кинулся на стоящего в дверях воина. Всей своей массой он втолкнул Василиска в дом и попытался захлопнуть дверь перед его носом, но гвардеец оказался на удивление ловким: устоял на ногах и сделал резкий выпад вперед, заблокировав ногой дверь. Молниеносным движением он ударил юношу кулаком в челюсть. Тот взвыл и завалился на снег – лицо пронзила острая боль, глаза заволокло белой пеленой.
Вместо того, чтобы убегать, Юлия наблюдала за коротким сражением Давида и Голиафа, а когда Орлик упал, бросилась к нему и стала вытирать текущую по лицу юшку.
– Как ты смеешь бить беззащитного? – обрушилась она на Василиска. – Ты же воин, защитник слабых! Я пожалуюсь твоему командиру.
– Какой характер! – изумился гвардеец. – Вся в отца…
– Василиск, что ты там стоишь? – заворчал Зенон. – Тащи ее сюда. Пусть остальные занимаются продажными гетерами в большом доме, а мы откупорим эту амфору сладкого вина.
– И то верно.
Воин взял девушку за руку и поволок в дом. Орлик приоткрыл глаза и увидел лицо Юлии. Ни страха, ни мольбы в нем не было. Только презрение. «Если она, слабая девушка, не боится, то почему я до сих пор ничего не делаю?» – пристыдил себя он. Рядом лежал оброненный госпожой светильник. Фитиль